— Это тигр-людоед, и я убью его.
— Некоторые любят его, многие — ненавидят. Но он свой в степи. А ты делаешь гимнастику, и люди смеются. Ты не соблюдаешь обычаев, и люди не верят тебе.
— Он сильнее меня?
— Для него нет слова «нельзя».
— Он сильнее советской власти?
— Советская власть тоже чужая в степи. Унизит Кудре ее еще раз, и ей не устоять.
— Ты этого ждешь?
— Я жду лишь смерти, которая рядом. Просто я так думаю.
— И зря, — строго сказал Хамит и вновь поднялся. — Я убью его.
— Человек надеется, — ответил Акан и тоже встал.
Хамит схватил его за плечи и тряхнул слегка:
— Кто-то помогает ему! Кто-то прячет его!
— Прячется он сам.
— Но кто-то снабжает его патронами, кто-то носит ему пищу!
Акан спокойно освободился от его рук:
— Я не знаю ничего. Я могу только догадываться.
— Догадайся, старик!
Не песня жаворонка, а как похоже! То нежный голос домбры. На звук домбры шел усталый Хамит, ведя в поводу невеселого коня. Домбра пела в большой юрте, у ярко освещенного входа которой завистливо толпились мальчишки. Хамит привязал коня поблизости. В юрте умолкла домбра и раздался взрыв смеха.
— Что там? — спросил Хамит у ближайшего пацана.
— Вечеринка! В «мыршим» начали играть! — восторженно прокричал мальчонка.
— Ахмет здесь?
— Вон он! Рядом с девушками.