Сдвинув на бок перевязь шпаги, путавшейся у него в ногах, он сунул картину с вафлями подмышку, отвернулся и тоже помочился, но на стену. Затем взглянул на господина Маре и сказал:
- Время уже позднее. У меня озябли ноги. Разрешите откланяться, сударь.
И внезапно покинул своего спутника.
ГЛАВА 13
Было начало весны. Сент-Коломб вытолкнул своего ученика из домика на шелковице. Держа виолы в руках, они оба молча пересекли сад под мелким весенним дождем и шумно ввалились в дом. Сент-Коломб крикнул, зовя дочерей. Вид у него был разгневанный.
Он сказал:
- Ну же, играйте, сударь! Взволнуйте, наконец, своею игрой наш слух!
Туанетта бегом спустилась по лестнице. Она села подле двери, ведущей в сад. Мадлен подошла и поцеловала Марена Маре, который сообщил ей, устанавливая меж колен и настраивая виолу, что вчера он играл в часовне перед королем. У Мадлен потемнели глаза. Атмосфера была натянутой, как струна, что вот-вот лопнет. Пока Мадлен стирала краем передника дождевые капли с виолы, Марен Маре еще раз шепнул ей на ухо:
- Он разъярен оттого, что вчера я играл в часовне перед королем.
Лицо господина Сент-Коломба омрачилось еще больше. Туанетта сделала предостерегающий знак Марену Маре. Однако тот, ничего не замечая, продолжал рассказывать Мадлен о том, как королеве поставили под ноги грелку с угольями, и как эта грелка:
- Играйте же! - приказал господин де Сент-Коломб.
- Взгляни, Мадлен, я опалил низ моей виолы. Один из стражников заметил, что она дымится, и указал мне на нее своею пикою. Но она не сгорела. То есть, не сгорела по-настоящему. Просто почернела и:
Два кулака с грохотом обрушились на деревянный стол. Все подскочили. Господин де Сент-Коломб, яростно оскалившись, выкрикнул:
- Играйте!
- Ты только взгляни, Мадлен! - продолжал Марен.
- Играйте же! - взмолилась Туанетта. Но тут Сент-Коломб бросился к юноше и вырвал инструмент у него из рук.
- Нет! - закричал Марен и вскочил с места, пытаясь отнять виолу. Однако господин де Сент-Коломб уже не владел собою. Он метался по комнате, ` ', e(" o виолой в воздухе. Марен Маре бегал за ним, простирая руки к своему инструменту, дабы помешать учителю совершить самое ужасное. Он кричал: "Нет! Нет!". Мадлен, скованная ужасом, беспомощно теребила передник. Туанетта же, встав со стула, бросилась к мужчинам.
Сент-Коломб подбежал к очагу, размахнулся и со всею силой ударил виолу о каменную кладку. Зеркало над камином раскололось от сотрясения. Марен Маре сжался в комок и завыл. Господин де Сент-Коломб швырнул обломки виолы на пол и принялся топтать их своими ботфортами. Туанетта пыталась оттащить отца за полы, зовя его по имени. Миг спустя все четверо смолкли. Теперь они стояли неподвижно, пораженные случившимся и непонимающе глядя на обломки. Господин де Сент-Коломб, смертельно побледнев, опустил голову на руки. Он пытался исторгнуть свое всегдашнее горестное: "А-а-ах! А-а-ах!". Но ему не удавалось перевести дыхание.
- Отец, отец! - твердила Туанетта с горькими слезами, гладя его по спине и плечам.
Сент-Коломб пошевелил пальцами и выдавил наконец из груди короткий возглас: "Ах!", словно тонущий человек в свой последний миг. Затем он вышел прочь из залы. Марен Маре плакал в объятиях Мадлен, что стояла перед ним на коленях, все еще дрожа от недавнего испуга. Господин де Сент-Коломб вернулся с кошельком в руке. Развязав шнурок, он сосчитал золотые монеты, подошел к Марену Маре бросил кошелек к его ногам и собрался было выйти. Марен Маре вскочил и крикнул ему вслед:
- Сударь, вы могли хотя бы извинится за то, что совершили!
Господин де Сент-Коломб обернулся и с полным спокойствием ответил:
- Сударь, что такое инструмент?! Инструмент - это еще не музыка. Этих денег вам хватит на покупку новой цирковой лошади, чтобы гарцевать перед королем.