— Тут, понимаете, девочки, какое дело, — запнулся Васька. — У меня ведь получается только если прямо на тело жгут наматывать. Сам-то он по себе не держится.
— Ой, как же быть? — это уже Лерка, она наоборот самая маленькая, к тому же — симпатичная блондинка, что Ваську здорово напрягает. Она ему просто нравится. Не то, что вздыхает он по ней, но любуется определённо.
— Ладно, не стану я на вас пялиться, — вздохнул Васька, пытаясь не казаться смущенным. — Если мы ещё и со стыдливостью начнём разбираться, то останемся голодными и ночью будем дрожать от холода. Выходите.
Девчата пошушукались и подошли, неуверенно прикрываясь руками и ступая босыми ногами по основаниям травяных стеблей — ещё одна проблема, ходьба без обуви, это для них непривычно.
Когда они приблизились, юбка на Ваське рассыпалась, словно специально ждала этого трагического момента. Поддержать её он не успел — засмотрелся. Про то, что не станет ничего разглядывать, это он хоть и искренне обещал, но не предполагал, что будет так…
— Да ладно, можешь не ловить свою юбочку, разглядели мы всё, пока ты дрых, — хмыкнула язвительная Маха.
Постояли минутку, привыкая к необычному виду друг друга. Зулька больше всех краснела, да и у Васьки уши пылали. Ну да оно потихоньку прошло, главное о всяких глупостях не думать.
— Давайте-ка, пока суд да дело, изучите здешние травы на предмет волокнистости, — перешел к делу Васька, отвлекаясь от тех самых «глупостей». — Скажем, злаки, это которые с суставчатыми стеблями, не подойдут, а вот такие, что неохотно рвутся, скорее всего, нам и нужны. Помнём, выполощем и навьём из них шнуров.
— А чего это ты раскомандовался? — взвилась Машка, сразу вступая в борьбу за равноправие. — Тебя что, назначил кто-то старшим, или выбрал?
— Ладно, не буду, — поморщился Васька, зная, что с этой особой связываться — только время терять. Слишком уж языкаста. — Так, что прикажете делать?
Маха озадаченно молчит с минуту, а потом вываливает:
— Давайте, девочки, разузнаем, какая травка тут самая волокнистая, а Вася тем временем… э…
— В речке искупается, — хмыкнув, продолжает он незаконченную фразу.
— Да, ступай! — величественно кивает Машка, радуясь подсказке.
Лерка откровенно фыркает, а Зулька удивлённо смотрит на поругавшуюся столь изысканным способом парочку. Васька считается в классе молчуном, тихим неинтересным соглашателем. Но о том, что можно согласиться так, как он это только что проделал, видимо раньше никто из девчат не догадывался.
В зарослях тростника обнаружился широкий проход, по которому оказалось удобно подойти к урезу воды. «Тонкий берег с полоской ила», — вспомнились вдруг слова из какой-то старой песни. Действительно на песке там, где его облизывала чуть колышущаяся гладь, наблюдался лёгкий темный след. В этом месте ширина пляжа буквально пара метров — три шага голого пространства до начала береговой растительности. Мальки мельтешат на мелководье, стало быть, рыба в реке есть.
Дно оказалось песчаным с выходами глиняного пласта, на поверхности которого мальчик поскользнулся и упал. Видимо наличие здесь глины под слоем перемешанного с илом песка и является причиной того, что камыши в этой зоне не растут.
Поплавал, понырял, набрал двустворчатых ракушек и вернулся с добычей к спутницам. Как раз — вовремя. Выбрали девчата подходящее растение, но вот только рвалось оно неохотно. Измучились с ним, а оно — ни в какую не поддаётся. Так что Васька вдарил одной ракушкой по другой. Две створки при этом, понятно, погибли, зато вторые половинки более-менее перепиливали стебелёк, если второй рукой его натягивать. Дело сразу пошло на лад. А Зульфия показала ягодки ужасной кислотности и липкости — она случайно попробовала, когда почувствовала непорядок на пальце, ну и лизнула, а как раз перед этим хватанула их, дергая за кустик, на котором они росли.
Васька посмотрел на кожу, носящую признаки лёгкого химического ожога, тоже лизнул, сплюнул, и отправил подругу к реке, чтобы отмыла это место по-быстрому. Сам же осторожно, чтобы не помять, собрал незнакомых плодов полную раковину. Это немного, четверть пригоршни примерно. Потом одну ягодку раздавил в другой створке и, посмотрев что вышло, чуть не запрыгал от радости. Красота! И главное — они точно не на Земле. Если бы растения с таким соком росли на родной планете, об этом точно было бы известно.
И он принялся за добычу раковин в промышленных масштабах.
Мелкую, похожую на параболическую антенну, чашу вылепил из глины в два счёта. Внутреннюю поверхность выстелил кусками разбитых раковин и осторожно, обрывком стебелька, «протёр» перламутр соком неведомой ягоды, отчего они заблестели, словно зеркальные. Потом, пользуясь растворённым перламутром, словно клеем, соорудил из тех же створок раковин небольшой, около литра, сосуд на глиняной же болванке.
Девчата как раз подоспели с охапками травы. Её хорошенько растоптали пятками, выполоскали и в восемь рук принялись вить шнуры, наматывая «готовую продукцию» на обломки тростниковых стеблей. Васька даже не заметил, как переглядываются Лерка с Зулькой каждый раз, как Маха легко и естественно, словно дышит, исполняет Васькины распоряжения. И никто уже не вздрагивает, если его локоть случайно касается чего-то там такого, что девочки обычно прячут.