— Я таких слов в жизни от него не слыхал! Ка-а-а-к выдал, да как разошелся потом! Видано ли дело — с разгона на лед шарахнуться! Да не просто головой, а… да-да, вы правильно смотрите, леди! Только он на этом месте сейчас сидит, поэтому не так хорошо видно. Зато когда встанет, вы сразу поймете, что не прогадали с этой поездкой! Там действительно есть, на что посмотреть… а знаете, как он тогда ругался?! Просто ухи вяли и сами собой в трубочки сворачивались!!
— Сейчас ты кое-что похлеще услышишь! — зарычал Таррэн, кружа вокруг эльфов на Ирташе взъерошенным черным вороном, но Карраш был хитрее и гораздо опытнее сына, и только поэтому она ловко ускользала, скрывалась, пряталась за чужими спинами. И говорила, говорила… — Малыш!! Прекрати сейчас же! Иначе пожалеешь!!
— О! Леди Мирена, обратите внимание на его глаза! Красивые, правда? Если они еще зеленые, значит, все не так уж плохо — ушастик может себя контролировать. Если сверкают — дело гораздо хуже, но поправимо: можно нарваться и здорово поплатиться выпоротой задницей. Проверено. Но тут главное — вовремя слинять. А вот если… кстати, какие они сейчас? Мне плохо видно за спиной Корвина!
— Красные, — пугливо поежилась эльфийка, на мгновение заглянув в пышущую гневом алую бездну.
— Ой… — задумалась старательно таящаяся Белка. — А кулаки сжатые?
— Д-да.
— И рычит, наверное?
Линнувиэль опасливо покосился на хищно прищурившегося лорда, который настойчиво выглядывал среди сородичей вредную нахалку, собираясь в глаза все высказать по поводу дурацкой идеи «сватовства». Хулиганка! Нашла, чем шутить!
— Ох-хо-хо, вот же напасть какая… — совсем погрустнела Гончая. — Леди, постарайтесь его не трогать руками — эльф дикий, неприрученный. Может укусить. Но зато у него есть одно неоспоримое достоинство, ради которого стоит терпеть эти крохотные недостатки.
— Неужели? — невольно заинтересовалась эльфийка, а Перворожденные непроизвольно навострили уши, гадая, как далеко все это зайдет, и сколько оплеух огребет потом дрянной сорванец. Хотя, если честно, их тоже начало пробирать.
— Да. Надо признать, он умеет довести до исступления, если захочет…
— МАЛЫШ!!!
Правильно расценив этот предупреждающий рык, Белка, не выдержав, все-таки сдавленно расхохоталась.
— Нет, не могу больше! Простите, милая леди, но я действительно на грани: сейчас лопну от смеха. Говорю же: умеет, когда надо!
— Ну-ка, иди сюда! Немедленно!!
— Не, — всхлипнула она одновременно со Шранком. — Не могу, честно. Я еще пожить хочу. Так что, с твоего позволения, я малость обожду.
— Вот попадись мне только! — пригрозил Таррэн, сверкая сквозь черную шевелюру кончиками алых ушей. — И не думай, что я забуду! Между прочим, полынья была нормальная, а падал туда не я, а этот ржущий, как конь, гад! Шранк, перестань скалиться, паразит!! Это был ты, Воевода Торков!!! А меня даже не было в тот день на Заставе!!
— Конечно, не было, — все еще смеясь, призналась Белка. — Но с твоим участием эта история стала смотреться гораздо выигрышнее. Правда, Шранк?
Воевода утер слезящиеся глаза и активно закивал, стараясь не гоготать во все горло. Нет, он, конечно, знал манеру Белика хохмить и ехидничать, но чтобы ТАК…
— Безусловно.
— Вот видишь. Даже ушастые развеселились, хотя и сдерживаются изо всех сил. Скоро пар из ушей повалит. А значит, я свое дело сделал: все довольны, всем хорошо, все счастливы.
— Я недоволен, — буркнул Таррэн, остывая так же неожиданно, как и вспыхнул. — Ехидна! А задницу я тебе все-таки надеру. Позже. Когда ты потеряешь бдительность и вернешься.