Он резко вскинул руки, молниеносно создав из ничего огненный шар таких устрашающих размеров, что любой, кто хоть немного знал нрав Темного Владыки, поспешил бы покинуть Священную Рощу и куда-нибудь закопаться поглубже. Желательно на ближайшую тысячу лет. Потому что Огонь Жизни, да еще такой мощный, способен натворить много бед. Очень и очень много. Тем более, для напряженно размышляющего напротив мальчишки.
— Ты готов? — неестественно ровно осведомился Тирриниэль, чувствуя неистовую мощь своего второго сердца.
Тир, словно не заметив ревущего сгустка Огня, вопросительно поднял красивую бровь.
— Это снова наносное или, наконец, я увидел тебя — настоящего?
Владыка эльфов опасно сузил пылающие зеленым пламенем глаза.
— А ты как считаешь?
— Никак. Я у тебя спрашиваю: хотя бы ЭТО — настоящее? Или я опять должен обжечь себе задницу о твою искусственно вызванную злость? Обидно, знаешь ли, чувствовать, что я недостоин твоего искреннего гнева — так старался, целую ночь себе голову ломал, как бы заставить тебя хоть немного открыться. А тут на тебе — сплошное разочарование. Неужто я такой скверный притворщик и совсем никудышный лгун? Эх, плохо меня учили…
— Что?! — ошеломленно моргнул Тирриниэль.
— Да, — печально подтвердил Тир, нагло плюхаясь прямо на траву и расстроено глядя на родича снизу вверх. — Давай уж, кидай, пиромант ушастый. Так и быть, дам тебе шанс меня прибить, но потом не говори, что я не предупреждал: мама Милле тебе потом все уши оборвет, а отец еще и добавит. Будешь сам перед ними объясняться и оправдываться. Причем, я вовсе не уверен, что тебе удастся уйти без потерь.
Владыка Л'аэртэ откровенно растерялся и, забывшись, даже не заметил, как стремительно угасает пламя в его руках.
— И как это понимать?
— Как хочешь, — невозмутимо отозвался Тир, совершенно спокойно взирая на озадаченного эльфа, а потом вовсе развалился на траве, закинув руки за голову и безмятежно засвистев. — Можешь считать это маленькой местью за то, что ты накануне пытался меня разозлить. Сам видишь — ничего хорошего из такой ярости не выходит: чуть отвлекся, и — пшик один, а не магия. Но если бы ты руководствовался чем-нибудь иным, нежели простая злоба, глядишь — и получилось бы меня тут пристукнуть на радость соседям.
— Каким еще соседям?! —совсем оторопел Тирриниэль.
— Светлым. Смазливым. Таким же ушастым, как вы, но сно-о-обам… тебе до них еще расти и расти.
— Тир!!
— М-м-м?
— Ты как себя ведешь?!
— А как надо? — заинтересованно приподнялся на локтях юный наглец. — Ты нас, между прочим, в первую встречу сам едва не убил. Хорошо, с меня вовремя плащ содрали. Во вторую попытался взломать мою защиту и прочитать, нимало не заботясь о моем собственном мнении на этот счет. Потом нелепо просчитался и позволил мне увидеть свое прошлое, в котором, кстати, было ОЧЕНЬ мало приятного. А теперь еще удивляешься? ТЫ?!
Темный Владыка со стуком сомкнул челюсти и с досадой поджал губы.
— Пожалуй, я был неправ: у тебя достойные родители. Ты ведешь себя сейчас, как…
— Темный? О да, — Тир неожиданно посерьезнел и гибким движением поднялся. — Ты прав: эльфы ведут себя именно так — нагло, бесцеремонно и абсолютно не считаясь ни с чем. Согласись, не слишком-то приятно ощущать это на собственной шкуре?
Юноша плавной походкой приблизился к закусившему губу родичу и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, проницательно взглянул прямо в глаза. Без страха, сожаления или раскаяния. Просто взглянул, как привык смотреть на родителей, друзей, на кровного брата или родную сестру — прямо, честно и открыто. Он стоял всего в шаге, бесстрашно изучая неподвижное лицо Темного эльфа, который был старше его почти в пятьдесят раз, но смотрел так, будто они вдруг поменялись местами. Будто он сейчас был не бесшабашным юнцом, а, наоборот, познал мудрость веков и языком тела пытался донести до неразумного собрата простую истину, которую осознал уже очень и очень давно. Хотя бы потому, что язык слов его недалекий визави все еще не умеет правильно слышать. Не понимает, хотя, казалось бы, должен.