Те же и Марья Ивановна.
Николай Иванович. Ну, что, Маша? Я не разбудил тебя нынче утром?
Марья Ивановна. Нет, я не спала. Что же, ты хорошо съездил?
Николай Иванович. Да, очень хорошо.
Марья Ивановна. Что же ты пьешь холодное все? Кстати, надо приготовить гостям. Ты знаешь, приезжает Черемшанова с сыном и дочерью.
Николай Иванович. Ну что ж, если они тебе приятны, я очень рад.
Марья Ивановна. Я люблю ее и молодых людей. Только немножко не вовремя.
Александра Ивановна (встает). Вот и поговори с ним, а я пойду посмотрю их игру. (Уходит.)
Те же, без Александры Ивановны.
Молчание, после которого Николай Иванович и Марья Ивановна начинают говорить вместе.
Марья Ивановна. Некстати, потому что нам надо поговорить.
Николай Иванович. Я сейчас говорил Алине...
Марья Ивановна. Что?
Николай Иванович. Нет, говори ты.
Марья Ивановна. Да я хотела про Степу говорить. Ведь надо решить что-нибудь. Он, бедный, томится, не знает, что с ним будет. Он приходит ко мне, а не могу же я решить.
Николай Иванович. Да что же решить. Он сам может решать.
Марья Ивановна. Да ведь ты знаешь, что он хочет поступить вольноопределяющимся в гвардию, и для этого ему надо от тебя свидетельство, и нужно ему содержать себя, а ты не даешь ему. (Волнуется.)
Николай Иванович. Маша, ради бога, не волнуйся, а выслушай меня. Я ничего ни даю, ни не даю. Поступать в военную службу охотой я считаю или глупым, безумным поступком, свойственным дикому человеку, если он не понимает всей гнусности этого дела, или подлым, если это делается для расчета...
Марья Ивановна. Да ведь теперь для тебя все дикое и глупое. Ведь ему надо жить. Ты жил.
Николай Иванович (горячась). Я жил, когда не понимал, когда никто не сказал мне, но дело не во мне. А в нем.
Марья Ивановна. Как не в тебе, ты не даешь ему денег.
Николай Иванович. Я не могу дать то, что мне не принадлежит.