— Соединенные Штаты?
— Национальные Штаты, — поправил историк.
Уэйд секунду помолчал. Потом вдруг вскинул голову и спросил:
— Скажите, как долго я был без сознания?
— Вы были, как вы выразились, «без сознания» чуть меньше двух часов.
Уэйд подскочил на месте.
— Боже мой, — взволнованно воскликнул он, — мне пора возвращаться.
Клемолк одарил его участливо-успокаивающим взглядом.
— Ерунда, — сказал он. — Прошу вас, присядьте.
— Но…
— Прошу вас. Позвольте мне рассказать то, ради чего вы явились.
Уэйд сел, на лице его отражалось недоумение. Его начинала одолевать смутная тревога.
— Ради чего? — пробормотал он.
— Позвольте показать вам кое-что, — продолжал Клемолк.
Он вынул из своего балахона маленькую панель управления и нажал на одну из многочисленных кнопок на ней.
Создалось ощущение, будто стены рухнули. Уэйд увидел внутренности всего здания. Высоко над головой, через громадную поперечную опору тянулись слова: ИСТОРИЯ ЖИВА. Секунда, и стены были на месте, прочные и непроницаемые.
— И что? — поинтересовался Уэйд.
— Мы составляем исторические тексты, как вы видите, не на основе записей, а на непосредственных свидетельствах.
— Ничего не понимаю.
— Мы записываем свидетельства людей, живших в те времена, изучением которых мы в данный момент занимаемся.
— Но как это возможно?
— Посредством восстановления развоплощенной индивидуальности.