— Мыши, — напомнила МакГонагалл.
— Минерва, вот насчет мышей — кто б говорил, — буркнула Вектор. Она не вела уроков у первокурсников, и потому относилась к Поттеру более лояльно.
— Итак, насколько я могу судить, — подвел итог Дамблдор, — Гарри никому не причинил ощутимого вреда. Разумеется, за свои шалости он должен понести справедливое наказание согласно правилам школы, но, я думаю, уважаемые коллеги уже назначили ему взыскание. Как я уже говорил, мальчик просто активен, любознателен и несколько… импульсивен. Не будем же мы наказывать его за это? Наше дело — воспитывать и направлять юные умы, но не губить на корню их инициативу, не гасить яркий свет в их чистых душах… Северус, а почему ты все время молчишь?
— А что я скажу? — отозвался Снейп. — Что я вас вообще-то предупреждал?
Это был Квиррелл.
— Вы?! Да ладно?! — заржал Гарри.
— Да, я, — самодовольно улыбнулся Квиррелл.
— Я думал — Снейп, — разочарованно протянул Гарри, рассматривая профессора, как будто видел его впервые.
— Северус? — Квиррелл рассмеялся высоким холодным смехом. — Ну да, пока он носится тут и там, изображая из себя большую летучую мышь, кто же заподозрит б-б-бедного з-заикающегося п-п-рофессора Квиррелла.
Гарри звонко хлопнул себя по лбу и непристойно выругался — нет смысла пытаться быть вежливым с тем, кто хочет тебя убить.
— Стыд-то какой, — простонал он, — ну надо же, как я лопухнулся. Воистину, если видишь перед собой кого-то в тюрбане, кто ведет себя как придурок, не верь глазам своим. И что, убить меня на матче тоже не он пытался?
— Нет-нет, это я пытался убить тебя. Твоя подруга мисс Грейнджер случайно сбила меня с ног, когда торопилась, чтобы поджечь Снейпа, и прервала мой визуальный контакт с тобой.
— И тролля тоже ты впустил? — подозрительно спросил Гарри.
— Конечно. У меня вообще талант насчет троллей, — сказал Квиррелл и щелкнул пальцами. Из ниоткуда появились веревки, спутавшие Гарри по рукам и ногам. — А теперь помолчи, мне надо заняться этим милым зеркальцем.
Пока Квиррелл ходил кругами вокруг зеркала, осматривая его, обстукивая и чуть ли не обнюхивая, Гарри извивался как червяк, пытаясь выпутаться из веревок — было бы еще большим позором упустить философский камень, окончательно проиграв этому пропахшему чесноком лицемеру. Когда он, отчаявшись, уже принялся было грызть свои путы, Квиррелл бросил свое занятие и пробормотал:
— Как же работает это зеркало? Помоги мне, Хозяин!
«Используй мальчика… используй мальчика…», — раздался голос, исходивший, казалось, от самого же Квиррелла. Квиррелл обернулся к Гарри и освободил его от веревок.
На этот раз в зеркале больше не показывали кино. Гарри увидел самого себя, потом отражение ухмыльнулось, вытащило из кармана штанов красного цвета камень, перебросило его из одной руки в другую, сделало вид, будто хочет его проглотить, и засунуло обратно в тот же карман.
— Ну? Что ты видишь? — нетерпеливо спросил Квиррелл.
— Я вижу себя, я изобрел лекарство от рака, и настал мир во всем мире, — на ходу соврал Гарри, вывернулся из рук Квиррелла и отбежал в сторону.
— Он лжет, — сказал все тот же странный голос. — Я сам поговорю с ним… лицом к лицу.
Оцепенев, Гарри наблюдал за тем, как Квиррелл разматывает свой кретинский тюрбан и поворачивается к нему спиной. На затылке у него обнаружилось еще одно лицо — бледное, как кефир, с красными глазами, и вообще какое-то змеиноподобное.