— Джаред, — продолжает Кир, — ты ответственный за безопасность. Я не хочу привлекать сотрудников клуба — мы нуждаемся в команде, которая будет осторожна.
— Без проблем, Кир, — Джаред кивает головой, открывая татуированную шею из-под завесы чёрных волос.
Упоминание о безопасности толчком адреналина бежит по венам. Джаред не будет разводить беспорядок вокруг. Он знает, что это больше чем танцевальная вечеринка. Кто-то умрёт сегодня.
Я пытаюсь контролировать своё учащённое дыхание, чувствуя удушение. Смотрю вниз, желая остановить нарастающее беспокойство при помощи тяжёлого кольца на левой руке. Этот старинный гранат отражает солнечные лучи, словно зеркало, и кольцо всё больше и больше напоминает красное вино или кровь.
Я попросила Кира купить его для меня пару недель назад, в день, окутанный туманом в ХайесВэлли.
— Это Викторианский антиквариат, — заметила продавщица. Я тихо поблагодарила другого клиента, который перевёл её внимание на себя, удерживая от дальнейших комментариев. Ведь кольцо — много больше, чем простая викторианская безделушка. Под кроваво-красным камнем скрыт тайный отсек для яда. Места только для крошечной щепотки порошка или одной таблетки. Этого вполне достаточно.
Себастьян, молчавший до этого, пробегает по мне обеспокоенным взглядом.
— Ты в порядке? Выглядишь усталой.
Я чувствую, как напрягается Кир рядом со мной.
— Она в порядке, — говорит он холодно. — Правда?
Я могу почувствовать жар ярости под его кожей. Он ненавидит, когда кто-то ещё знает о моём самочувствии: будто он единственный, кто может это замечать.
Я слабо улыбаюсь.
— Я просто... взволнована.
Кир тяжело вздыхает и встаёт, солнце освещает его платиновые волосы, словно нимб.
— Думаю, я сделаю всё в течение дня. Что ж, продолжим позже. Себастьян, я хочу, чтобы ты поработал над приглашением ди-джеем Лайнап.
Себастьян на долю секунды показывает свою такую редкую улыбку, пока бриллиантовые зубы не исчезают под коричневыми губами. Музыка — это одна из немногих вещей, о которых он заботится. Музыка и Шарлотта. Когда я уйду, надеюсь, что он успокоит и защитит её. Потому что Кир будет подозревать её в причастности к моему исчезновению…ну, он же убил не так много…
— Думаю, я хочу кофе. Или, может, фисташки. Или... ну, не знаю, зелёный чай.
Шарлотта скручивает свои локоны в свободный пучок на макушке.
— Ты можешь взять всё. Неплохой бонус завтрашней перемен тел — не обязательно есть здоровую пищу.
— Ты права, — отвечаю я. — Я в любом случае должна взять горячую сливочную помадку.
Ночь перед моей вечеринкой лунная и ясная, достаточно тёплая, чтобы одеть жакет. Я хватаю Шарлотту за руку и тащу её, несмотря на ломоту в мышцах, к «Майклу» — в моё любимое кафе-мороженое во всём Сан-Франциско... возможно и во всём мире.
Хотя мороженого не было в моем детстве, мы с мамой для вкуса добавляли в сливки фрукты и травы из нашего сада. Мы так делали во время отъезда отца: поздно вставали и поедали его на кухне прямо в ночных рубашках. Век спустя, перетерпев мои рыдания из-за потери матери, Кир накормил меня моим первым настоящим мороженым и ухмылялся, видя торжество в моих глазах.