Джаред тихо присвистывает, придвигая стул к Киру; металл издаёт противный звук при трении о бетонный пол.
— Отпустим все тормоза, а?
Амелия смеётся и выгибает спину на солнце.
— Это не будет проблемой, если святая Сера соизволит принять новое тело.
Я почувствовала тайную злобу, но не позволю ей добраться до меня. Она права. Я и так откладывала этот момент так долго, как могла. В одном теле мы можем проводить около десяти лет, даже если изначально оно больно, ранено или над ним надругались. Когда мы передаём нашу душу, тело восстанавливается. Но энергия, затраченная на исцеление тела, становится и нашей гибелью, приводя к отказу органов через пять-десять лет жизни. В отличие от моих друзей я стараюсь оставаться в теле по максимуму, — это лучше, чем переселяться в новое тело, словно небрежно примеряешь новое платье. Даже у Шарлотты нет сомнений по поводу убийства. «Это единственный способ остаться в живых, — говорит она. — Зачем терять такой подарок?»
— Моя дорогая, — с любовью шепчет Кир, перетягивая меня к себе на колени. Я пытаюсь не съёживаться от его прикосновений. — Я буду скучать по этому телу, когда ты его покинешь. Всего одну неделю. Не волнуйся, я найду тебе другое, столь же красивое.
Амелия смотрит в сторону и хмурится.
Он любит меня — я никогда не сомневалась в этом. Я его первый пробный эксперимент, его единственная связь с его настоящим прошлым, с телом, в котором он родился. Он говорил мне это так часто, стискивая меня в объятиях, оставлявших синяки на теле. «Серафина, я умру без тебя».
Что он будет делать, когда я уйду?
Джаред и Себастьян будут в порядке, пока они продолжают выполнять приказы. Амелия будет счастлива без меня, она всегда была влюблена в Кира. Я беспокоюсь о Шарлотте, ведь Киру она никогда не нравилась.
Я встретила Шарлотту в Нью-Йорке в начале тысяча восьмисотых. Купила цветы в её магазинчике «Пять Фунтов» и, к большому ужасу Кира, подружилась с ней. Я пригласила её пройтись по магазинам посмотреть платья — Шарлотта никогда не могла позволить себе хотя бы одного наряда — и она отплатила мне историями об её семерых братьях. И когда одним утром она не явилась, я отправилась к ней домой и нашла Шарлотту и её младшего брата Джека, мучавшихся от лихорадки.
Я попросила Кира позволить мне спасти её, и, в конце концов, он согласился, лишь бы я отстала. Не думаю, что он действительно принял во внимание последствия, — наконец я нашла союзника, знавшего настоящую меня. А я превратила её в убийцу ради эгоистичного желания иметь друга и буду жалеть об этом вечность.
Колибри приближается к перилам, опускается под ними и взмывает в небо. Я ловлю взгляд Амелии, она смотрит с места выше моего на два ряда. Она — словно акробат, и Кир использует её трюки, чтобы «летать» по жизни.
Кир возвращает своё внимание группе.
— Амелия. ты ответственна за список гостей, под моим наблюдением, конечно.
Она сияет.
— Я хочу большой выбор для Серафины.
Большой выбор для себя, имеет он в виду. Он выбирает за меня — он всегда так делает. Его идеал: гибкое тело, длинные тёмные волосы, средиземноморская кожа. Она — моё нынешнее тело — могла бы быть неудавшейся моделью, которая пристрастилась к наркотикам или стремилась стать поэтом с зачатками безумия, которая никогда не доживёт до тридцати. Я давно перестала заботиться о том, как выглядит моё тело, — мне важно, чтобы владелец моего нового тела либо не хотел жить, либо не заслуживал этого.
У меня есть только одна просьба.
— Амелия, — говорю я, — пожалуйста, не приглашай слишком молодых.
Она усмехается мне, но это не означает жестокость — просто констатация факта.
— Не беспокойся, позже ты можешь подойти с искренними извинениями.