Он, конечно, узнал его, и не был особенно удивлен, увидев поезд, несущийся сквозь туман прямо по набережной. Не удивился он и тому, что поезд остановился, кондуктор спустился из головного вагона и медленно пошел к нему.
Кондуктор ни капли не изменился. Даже улыбка его была точно такой же.
— Привет, Мартин, — сказал он. — Пора занять свое место!
— Да, я знаю, — прошептал Мартин. — Но вам придется нести меня. Я не могу ходить. Я, наверное, даже неясно говорю, правда?
— Ничуть, — улыбаясь возразил кондуктор, — я отлично тебя понимаю. Да ты можешь идти, попробуй!
Он склонился над Мартином и положил руку ему на грудь. На мгновение Мартина охватило ледяное оцепенение, а затем он почувствовал, что и впрямь может идти.
Он встал и последовал по насыпи к поезду.
— Сюда? — спросил он.
— Нет, в следующий вагон, — проворчал кондуктор. — Думаю, ты имеешь право ехать в мягком. В конце концов, ты вполне везучий человек. Ты был богат и почитаем, познал прелести семейной жизни и отцовства. Ты испытал радости, даруемые вкусной едой и хорошими напитками, объездил мир, увидел самые красивые здания и пейзажи. Так что давай не будем предъявлять друг другу претензий в последний момент.
— Хорошо, — вздохнул Мартин. — В своих ошибках мне трудно упрекнуть вас. С другой стороны, вы не можете отвечать и за мои успехи. Я сам добился всего, что имел. Я всего достиг сам. Мне не понадобились ваши часы.
— Ну, не понадобились и не надо, — улыбаясь сказал кондуктор. — Тогда верни их мне.
— Чтобы охмурить ими другого растяпу? — усмехнулся Мартин.
— Возможно.
То, как он это сказал, заставило Мартина взглянуть ему в лицо. Глаз он разглядеть не сумел, потому что козырек фуражки бросал на лицо кондуктора глубокую тень. Мартин снова уставился на часы.
— Скажите, — тихо сказал он, — если я отдам часы, что вы с ними сделаете?
— Как что? Брошу в канаву! — сказал кондуктор. — Что же еще мне с ними делать?
И он протянул руку.
— А если их кто-нибудь найдет? Повернет головку назад и остановит время?
— Никто этого не сделает, — проворчал кондуктор, — даже если догадается.
— Вы хотите сказать, что это был просто блеф? Что это обыкновенные облезлые часы?
— Я этого не говорил, — возразил кондуктор. — Я сказал только, что никто никогда не поворачивал головку часов назад. Ни один человек. Они все были как ты, Мартин. Все время заглядывали в будущее, ожидая еще большего счастья. Ожидая момента, который не наступает никогда.
Кондуктор снова протянул руку.