– О, привет!
Поворачиваемся. Перед нами – мой однокурсник Толик Терещенко.
В городе – два с половиною миллиона населения плюс приезжие. Мы могли быть в отпуске в другом месяце. Могли идти по центральной площади столицы в другой день. Могли в этот, но тремя минутами раньше или позже.
И, надо же, повстречались!
Но это еще не все. Пообщавшись с Анатолием, садимся в троллейбус и едем на центральный автовокзал. На площади им. Толстого чувствую, что некая дама уже минут пять не сводит с меня глаз. Бросаю на нее взгляд. Кажется, где-то когда-то видел. Скорее всего, учились вместе в университете на разных факультетах или жили в одном общежитии. Но как теперь вспомнить?
Между тем дама, осмелев, говорит:
– Извините, вы случайно не в Туркмении живете?
– Да! – более чем удивленно отвечаю.
– Вы меня, конечно, не узнали?!
– Извините, нет! Хотя лицо знакомо...
– А Чарджоу помните? Когда вас в поезде обокрали?
Ну, как же! Теперь вспомнил. Ирина Ициксон, ответственный секретарь тамошней областной газеты, которая из партийных взносов одолжила мне денег на гостиницу, харчи и обратный билет. Плохо, что не узнал своей спасительницы, но ведь виделись всего лишь раз в жизни. Благодарим ее еще раз – уже вместе с супругой за оказанную некогда поддержку.
И разъезжаемся в разные стороны, не переставая удивляться. Где Чарджоу, где Пирятин, в который направлялись, где площадь Льва Толстого, а мы оказались в одно время в одной точке.
В масштабах страны – микроскопической.
Вот это попадание!
Вояж 5. Мусульманско-христианское погребение
(1990 год; г. Ашхабад и г. Небит-Даг, ТССР)
Пребывая в Небит-Даге скоропостижно скончался редактор отдела партийной жизни газеты «Туркменская искра» Реджеп Тойджанов. Хоронить его решили по месту смерти. Представлять газету на церемонии погребения поручили мне.
Мчались туда – 450 км - на редакционной «Волге» в густейшем тумане. Благо, водитель Сергей Прач в прошлом – профессиональный гонщик. И то один раз на крутом повороте едва не вылетели за пределы трассы.
Что касается похорон, то – привычное печальное действо. За исключением единственного штриха. Туркмен по многовековой традиции хоронят не в гробах, а в саванах. Власти же это запрещают. И особые строгости - если речь идет о члене партии. Покойный же Реджеп Тойджанович – не только заведующий отделом партийной жизни центральной республиканской газеты, но в прошлом – еще и 1-й секретарь Кизыл-Арватского райкома КПТ.
Я все ломал голову: как родственники и друзья выйдут из столь щекотливой ситуации?
Вышли очень просто. Несли покойного до кладбища в гробу. Прощание тоже происходило у него же. А когда настал момент опускать тело в могилу, туркмены очень организованно и умело оттеснили славян от места погребения. И там, за стеной спин, усопшего быстренько «перекантовали» в саван и опустили в яму.