Чтоб их пела молодежь.
Аплодировали. На этом приветствия закончились; гости встали, начали расходиться по комнатам.
Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит.
Многие мурлыкали под нос:
— Эх, Александр Сергеич Пушкин!..
XXII
В комнатах стояли киоски, в которых продавалась «пушкинская продукция» Наркомпищепрома: пирожные «Пушкин» (бывшее «буше»), конфеты «Медный всадник» и «Пушкинский Петербург», печенье «Евгений Онегин», безалкогольное шампанское «Пирующие студенты» и пиво «Торжество Вакха», папиросы «Дубровский», одеколон «Бахчисарайский фонтан». На стенах висели плакатики:
«Новость! Последнее достижение!
Шоколад в мороженом!
!!! «Пушкино» !!!»
XXIII
Вскоре комнаты представляли из себя весьма забавное зрелище. По сторонам стояли группки людей. В центре каждой из них два-три человека, бешено жестикулируя, спорили. Профессор Казанский, старинный враг профессора Якубовича по вопросу о дневнике Пушкина, спорил с ним довольно яростно.
Казанский. Господствующий взгляд преувеличивает общественно-историческую ценность дневника.
Якубович (спокойно). Где господствует этот взгляд? В чем преувеличивает?
Казанский. Что вы кричите?!
Якубович. Я не кричу, по-моему, вы кричите. Но я продолжаю утверждать, что после декабрьского восстания 1825 года Пушкин стал осмотрительнее в выборе своих записей.
Казанский. Да, но это не относится к дневнику! Пушкин подразумевает под «записями» свои мемуары.
Якубович. Слушайте, Казанский, вы, очевидно, просто плохо знаете Пушкина.
Казанский. Что-о-о-о???
Их разняли.
В другой комнате в центре стоят Викентий Викентьевич Вересаев и Дмитрий Дмитриевич Благой.