? – А это из-за технологии приготовления. Пойдем, покажу.
Мы подошли к печке, возле которой стоял большой ящик из под реактивных снарядов. Серега откинул крышку: внутри стояли четыре трехлитровые стеклянные банки.
? – А технология проста, – продолжил Павловский, – заливаешь в банку сырье, ставишь в теплое место, а вместо крышки надеваешь медицинскую резиновую перчатку. Прокалываешь в ней дырочку иголкой. Смесуха начинает бродить и выделять газ. Перчатка наполняется и подымается. Поэтому и называется «коктейль Хайль Гитлер». Когда она уже не стоит — милости прошу к употреблению.
Резиновый атрибут медиков на одном из бутылей действительно стоял, немного напоминая фашистское приветствие.
? – Прикольно придумано! – со смехом сказал Валерка. – Ну, что, Серега, опробуем твой натур-продукт?
? – Та не вопрос! Уже все стынет! Давайте к столу.
На столе стоял лагун с вареной в мундирах картошкой, в тарелках лежала разогретая, уже начавшая остывать тушенка, консервированные сосиски, селедка, черный хлеб и пустые стаканы. Но больше всего поразило то, что посуда была фарфоровая, а к ним прилагались еще и вилки. Просто привык к ложкам и алюминиевым тарелкам. Вот ведь жучары! Умеют устроиться с шиком!
? – Ну, чтоб вернуться живыми, мужики! – поднял первый тост Павловский на правах хозяина.
? – Чтоб вернуться живыми ! – поддержали мы и Саня с Мишей, чокаясь стаканами.
10.
Резкий скачок на ухабе вырвал из липких обьятий дремоты. «Урал» лавировал между воронками по остаткам некогда асфальтированной дороги, превратившуюся в рокаду. Даже рев двигателя не мог заглушить непрерывную канонаду, доносившуюся с юго-запада. Там шли непрерывные тяжелые бои. Я сидел у заднего борта, державшись одной рукой за поперечную балку, а другой — за ствол «калаша», которыми нас любезно снабдили разведчики, ноги упирались в патронный ящик. Нас попросили заодно на тот участок боеприпасы и жратву завезти. Несмотря на тряску, немилосердно клонило в сон. Да и погода к этому весьма распологала — тяжелые свинцово-серые дождевые тучи лениво плыли со стороны моря на восток, на континент. Земля была влажной от недавних дождей и испещрена шрамами воронок, а также следами траков бронетехники. Люди, машины, танки, БТРы и другие виды техники нескончаемым потоком двигались на юго-восток, чтобы через несколько десятков часов изнурительного марша по расплывающейся грязи вступить в бой. Покормить вшей в опорных пунктах обороны, если повезло в первом бою, не замочили или не захлебнулся в соленой грязи лиманов и озер в окрестностях Приморско-Ахтарска, когда упал раненым. Примерно можно представить существование людей, которые «вгрызались» в эти бесплодные земли. Именно «существование», потому что жизнью это не назовешь. Костер развести, обогреться, посушить обувь да одежду нельзя — потому что либо авиацию наведешь, либо артиллерию. Горячую пищу не приготовишь — ее привозят из глубокого тыла. Когда обороняли Севастополис, особенно зимой, мы научились делать «костер без дыма и огня». То есть, разжигаешь огонь и убегаешь на час-полтора — если не накроют за это время, значит можно обсушиться и так далее. А когда было совсем туго: вырывали специальную яму, снимали с брони асбестовые одеяла, накрывали ее, на водяной бане выплавляли тротил из минометных мин и на нем подогревали воду, еду и сушились. Наверное и они так делают. Скорее всего этим ребятам, что сейчас обороняют маленький городок на берегу Азовского моря, знакома такая штука как распухшие ноги от пребывания в воде круглые сутки. БМПшка тащила на буксире ГАЗ-53 — фургон с надписью «Хлеб». У автомобиля почти отсутствовала кабина, но сама будка особо не пострадала — испещрена осколками. И, видимо, чтобы не тратить время на перегрузку на «здоровую» машину, бэшка тащила останки «старого трудяги» к фронту. Где стопроцентно этот груз ожидали сотни бойцов. Еда, боеприпасы, сигареты, водка и гитара — это все, что нужно нашему солдату для войны. Мы ведь не пендосы какие-то, которые при отсутствии охлажденной «Кока-колы» не пойдут в атаку, так как это нарушение контракта. В небольших лесополосах стояли «Уралы» и «ЗиЛы» с ЗУшками в кузовах, в креслах которых постоянно сидели бойцы, готовые дать отпор амерским авиаторам. Возле машин стояли солдаты с «Иглами» и о чем-то беседовали друг с другом. Тут же стоял кунг, «на привязи» которого сзади стояла полевая кухня. Из трубы едва теплился синеватый дымок, а весьма упитанный человек в песочном бушлате помешивал большим половником содержимое емкости «передвижного ресторана». Несмотря на тяжелые бои — жизнь продолжается и кушать хочется всегда. Как-то разговорился еще в Севастополисе с нашим батальонным поваром, старшим сержантом Гаврилюком. Ему уже было под полтинник, несмотря на то, что кашевар был как и все представители его профессии толстым, но часто участвовал в боях. Солдат и офицеров не обижал плохим качеством еды, всегда можно было попросить что-нибудь сверх нормы, если конечно было что-нибудь.
? – Ильич, а что самое трудное в поварской специальности? – спросил я его, уплетая горячую кашу с тушенкой.
? – Самое трудное, товарищ младший лейтенант, это когда готовишь на сотню, а приходит после боя кушать только десятеро. – со вздохом ответил престарелый кашевар.
Не знаю, почему врезался в память этот разговор. Наверное, потому что таких тыловиков больше не встречал. Все больше гниды потом попадались. Шум боя становился все сильней и сильней. Машина неожиданно остановилась, хлопнула дверь кабины. К заднему борту подошел Павловский.
? – Дальше будем идти пешком. Вылезайте, мужики! – сказал Серега.
? – Ну, пешком, так пешком! – потягиваясь сказал Зарубин. – Погнали, Вовчик!
Споро спрыгнув с машины я, Валера и остальные разведчики встали полукругом перед майором. Хоть это было и небезопасно — в любой момент могли накрыть. Уже по-осеннему рано смеркалось. Гул канонады из-за деревьев лесопосадки усилился и стал более отчетливым. Уже можно было различить отдельные выстрелы и очереди из крупнокалиберных пулеметов. Периодически, темнеющий юго-западный сегмент горизонта, освещали вспышки взрывов и мертвенно-белое свечение «люстр». Было видны и очереди из стрелкового оружия по полетам трассеров. Обычно на каждые три-четыре обыкновенных пээса идет трассирующий — для корректировки стрельбы. Да и вообще, иногда в ночном охранении, для острастки противника, либо чтобы не заснуть, да и от скуки, если слишком тихо, иногда прикольно пострелять «светлячками». Из темноты нас окликнули, раздались щелчки предохранителей. Серега пошел в темень посадки. Через пять минут он вернулся в сопровождении четырех людей в пятнистых бушлатах, черных «гондонках» и обутых в чулки от ОЗК, обвешанных оружием. Коротко поздоровались и двинулись на опорный пункт обороны. Как оказалось, здесь воевали ставрополисские десантники из 247-го десантно-штурмового полка. Выйдя из мрака деревьев, увидел панораму Ахтарской бухты. С запада была непроглядная темень Азовского моря, с которого дул пронизывающий влажный ветер. Опорняк находился на господствующей высоте. Неожиданно раздался протяжный свист, все моментально, можно сказать, инстинктивно упали в грязь. Ахнуло метрах в двадцати слева, но никто не торопился подыматься. Оно и правильно: лучше умыться грязью, чем своей кровью. Знаю, что ни для кого «не изобрел колесо», но эта старая солдатская мудрость спасла не одну жизнь. Грохот первого взрыва заглушил подлетный визг следующей мины. Я быстро переполз в воронку от крупного снаряда, там уже был Валерка и Серега.
? – Прицельно бьют, сучары педерастические! – перекрикивая шум обстрела орал Серега. – Видать в ночники или тепловизоры засекли. Но на таком расстоянии...
? – Ничего, щас полупят и успокоятся! – крикнул в ответ Зарубин.
? – Скорее всего еб...ат надурняка! – вклинился я. – Еще пара залпов и успокоятся! Главное, чтоб ребят не положили. Они ж по ночам ссут от страха, вот и долбят куда ни попадя.
И действительно, раздалось еще с десяток взрывов и обстрел закончился. Все остались на своих местах — торопиться тут нельзя. Павловский из нашего укрытия окликнул своих бойцов — потерь нет. Ну и слава Богу! В тылу раздался басовитый гул, а над головами начали с шелестом пролетать «чемоданы с подарками» для пендосов. Видимо, наши засекли их минометную позицию и решили сходу накрыть. Но любоваться «делами рук бога войны» некогда — надо быстро перебежать в траншеи десантуры. А пока наши долбят квадрат, откуда предположительно лупили по нам, амерам будет не до нас. Перебежками с перекатами за несколько минут преодолели разделяющее пространство. И, плюхнувшись в лужи на дне траншеи, сели на корточки, упираясь в стену спиной, приводя дыхание в норму.
? – Вот ведь, пиз....ки, только камок постирал! – со смехом сказал один из бойцов-разведчиков.