В трех переводах (оставлю оригинал за кадром):
«Нет, то не Калхас, вещатель оракулов, птицегадатель;
Нет, по следам и по голеням мощным сзади познал я
Вспять отходящего бога: легко познаваемы боги».
(Гнедич)
«Нет, не Калхас это был, боговещий гадатель по птицам;
Очень легко по ступням и сзади по икрам узнал я
Прочь уходящего бога: легко познаваемы боги».
(Вересаев)
«Ибо то не был Калхас, прорицающий птицегадатель.
Сзади его я узнал, когда он уходил, по движенью
Голеней легких и ног: без труда узнаваемы боги».
(Минский)
Много чудесного рассказывают об этих переводах (Гнедич – для умных, Минский – для дураков…). Если честно – Вересаев точнее других. Но какая, в сущности, разница? Главное – вот что: легко узнаваемы и, что еще важнее, легко познаваемы боги. Всего ничего – по икрам (голеням) и ступням. Что, не мелькают перед нами голени и ступни? Мелькают. Нет у нас глаз во лбу? Есть, даже с избытком. Отчего же мы столь слепы?
11
Только все ли мы слепы? Вот, скажем, Борис Садовский – смотрите, как пристально пригляделся он к икрам:
Прекрасен песий кров, когда шагнуло за ночь,
Когда Ахматова богиней входит в зал…
«Песий кров» – это, разумеется, артистическое кабаре «Бродячая собака», закрытое петербургской полицией в 1915 году. Но – кто такой Борис Садовский?
Хорошо, тогда Марина Цветаева:
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами-то же!