Квасьневский пододвинул прибор поближе. Сахаров взял устройство, включил его и начал переносить цифры из него на небольшую карту Зоны формата А3.
— Такс, и что же мы тут видим? Сахаров взял в руки карандаш и начал им пользоваться как указкой.
— Смотрите, здесь повышен фон, здесь зашкал. Здесь снова зашкал. Странно. И на базе Чистого Неба зашкал.
В Районе Янтаря тоже всплески. А если их соединить? Смотрите, Олег Павлович, всплески похоже, если их соединить, то это лучи. Если соединить всплеск в районе Янтаря и вот этот всплеск, то он упрется в точку всплеска на базе ЧН. Странно. Да! И смотрите, вы пока добирались на машине, прибор тоже работал. Точность конечно, похуже, поскольку вы быстро двигались. Но всплески очевидны здесь, здесь и здесь. Мужчины увлеченно исследовали карту взглядами.
— Профессор Сахаров. Я закончил.
Алексей пододвинул к профессорам, склонившимся над картой, изрисованную тонкими линиями кальку.
На ней был очерчен контур самой антенны. А далее тонкими линиями были нанесены все контуры со всех фотографий разных диапазонов загадочного сияния.
Квасьневский посмотрел через плечо Сахарова на листок
— Твою ж дивизию!
Часть седьмая.
На двух профессоров смотрела идеальная октаграмма. Симметричная фигура из восьми лучей. Сахаров положил кальку на карту, расположив ее так, чтобы контуры антенны совпали. Оказалось, что один из лучей октаграммы смотрел строго на сияние под Лиманском. Другой, строго под 90 градусов, на их бункер. Профессора переглянулись. — Охренеть. Только и смог выдавить из себя Квасьневский.
Алекс не понимал, чему удивляются старшие, но понимал, что все весьма серьезно и здесь не до шуток.
— Олег Павлович. У нас, в районе Юпитера, есть то, что можно замерить прямо завтра же. Сияние Лиманска одним лучом показывает на нас. Значит мы можем здесь отследить поддерживающие всплески. Так же и со стороны антенны Чернобыль 2 на нас тоже направлен один из лучей. Что тоже говорит о наличие поддерживающего излучателя в нашем районе. И по маршруту вашего автомобиля тоже есть всплески в районе Железного леса, которые, если соединить, тоже приведут к нам. Вам придется завтра совершить пешую прогулку по округе и прибором замерить параметры излучения. Вот смотрите.
Они снова склонились к карте.
— Рядом несколько объектов, где предположительно могут быть ответные излучатели. Пройдитесь здесь, здесь, и вероятно… да, проверьте и эти направления тоже.
— Хорошо, профессор, просканирую.
— Хотя Олег Павлович, погодите, есть у меня идея. Прибор имеет очень слабую чувствительность к столь тонким излучениям. Нам бы его прежде улучшить. Что бы его придумать?
Сахаров в задумчивости почесал подбородок. Квасьневский не мешал размышлять ученому. Если не смыслишь в делах другого человека, то просто отстранись, чтобы не мешать, не шевелись, не отвлекай, не издавай звуков, просто внутренне сконцентрируйся на желании искренней своей помощи в успехе другого и жди. Алекс с Квасневским занялись последними галетами и остатками варенья, а Сахаров сосредоточенно умолк. Минут через десять мозгового штурма он неожиданно хлопнул в ладоши.
— Эврика. Я знаю, что мы сделаем. Олег Павлович, предлагаю завтра сопроводить Серёжу на карьер. Возьмите с собою и Сидоровича. Серёжа знает, как искать Сотлан. А ваша задача с Сидоровичем, будете его охранять от опасностей. Дело не сложное, особенно для двоих вояк. Правда, сам сбор Сотлана, дело хлопотное и кропотливое. — Хорошо, профессор. Конечно сходим. Квасьневский кивнул головой.
— Ну и прекрасно. А теперь отдыхать.
В эту ночь Алексей выспался даже лучше, чем у военных. Кровать была настоящей. Боковины и коробка из прочной ДСП. Удобный и в меру упругий матрас. Белые простынь пододеяльник и наволочка! Ощущения были фантастические.
Группа добытчиков Сотлана ушла очень рано, по-видимому только светало. Алексей проснулся ближе к восьми. Умылся и пошел бродить по бункеру. Часть дверей была закрыта. Он поднялся к кабинету. Тот был открыт и оттуда шел свет.