Второй собеседник фыркает:
— Да, точно. Сегодня видел заказ на столе. Через пару недель поставят.
— Это странно. Как будто парень тренировался, целясь в мишень. Он стрелял в знак «стоп», похоже, целился в середину, но ни один из выстрелов не попал в цель. Один был совсем мимо и попал в окно автомобиля. А два других, хоть и были в знаке, но в основном, на белом фоне.
Я услышал достаточно. Упаковав свои вещи, я иду в главное здание. На входе нет замков, ведь в здании столовая, доступная для всего кампуса. Почти без усилий я добираюсь до лестницы и поднимаюсь по ней, замечая черные полукруглые пустоты в потолке. Главное здание высотой в пять этажей, на первом этаже находится столовая и несколько студенческих аудиторий. Остальные этажи занимают жилые помещения.
Табличка на двери, ведущей на крышу, говорит, что это аварийный выход, и при открытии сработает сигнализация. Я использую отвертку, спрятанную в сумке, и быстро разбираю защелку на двери. Как я и подозревал, провода сигнализации не подключены. Либо их отсоединил преступник. Либо, что наиболее вероятно, учитывая отсутствие рабочих камер наблюдения, проводка никогда и не была подключена.
Желтая полицейская лента окружает район, где лежал стрелок. Я обыскиваю вокруг ленты всё, но ничего не нахожу. Полицейские тщательно всё обработали.
Когда я ложусь рядом с лентой, то с облегчением выдыхаю. Стрелок – любитель. Отпечаток его тела ещё виден в пыли на бетоне. Он должен был принести коврик. Или не уходить, не стерев пятно. Даже заметны все три следа от гильз. Он никого не убил, потому что плохой стрелок? Или потому, что это было предупреждением кому-то?
Если бы кого-то отправили, чтобы убить меня, бывшего члена банды, то любителя бы не отправили. Наемный убийца легко бы попал в автомобильный знак, который находится в нескольких сотнях футов отсюда, даже лежа с оружием на подставке.
Телефон гудит в моем кармане, предупреждая меня, что у Дейзи почти кончились занятия. Я забираю свои вещи, оставшиеся на лестничной клетке, и быстро спускаюсь по лестнице.
В столовой я покупаю два бутерброда и съедаю их по пути к зданию Дейзи.
Когда я открываю стеклянные двери, она, нахмурившись, стоит в вестибюле.
— Кто тебя опечалил? — немедленно спрашиваю я.
Оглядываясь, я вижу вокруг только обычных студентов. Кто-то оскорбил её? Я попрошу любого извиниться перед ней.
— Никто, — бормочет она, хватая меня за запястье.
Я ей не верю, но охотно следую за ней на улицу.
— Ты ела?
— Я пыталась, но у меня пропал аппетит.
Остановившись, я поворачиваюсь и кладу руку ей на плечо:
— Скажи мне, что случилось. Меня мучает сомнение.
Девушка трясет головой и легко смеется:
— Ник, ты такой драматичный.
Она поднимается на цыпочки и целует меня. Я выдыхаю. Одно простое её прикосновение наполняет меня таким удовольствием.