Я хмурюсь. Кажется, это становится похоже на ссору. Он несправедливо относится к своему творчеству, а я думаю, оно волшебное. Мне жаль, что моя душа не настолько творческая, как у него. Почему же он не видит, что его искусство особенное? Что он особенный?
— Я не буду с тобой бороться.
— Тогда давай не будем об этом говорить.
И мы перестаем, но я все еще думаю об этом, пока мы обедаем и говорим об учебе после и во время занятий. Вечером дома я продолжаю вспоминать об этом. Когда он снова уезжает на стрельбища, я нахожу в интернете и библиотеке информацию о ныне живущих художниках, которые зарабатывают на жизнь своими руками, умом и воображением. Я докажу Нику, что он не прав, и он может стать кем-то лучшим, чем наемным убийцей.
Я решительно улыбаюсь про себя, когда Ник ловит меня. Он касается пальцами моей щеки, пока я убираю тарелки со стола.
— Почему ты улыбаешься? — спрашивает он.
Ему нравится знать все мои мысли. Иногда я думаю, что Ник хочет залезть ко мне в голову и посидеть там в одиночестве. Но этими мыслями я не собираюсь делиться, иначе мы будем спорить, а спорить я не хочу. Вместо этого я представляю его пальцы на своей коже, и это самый замечательный способ отвлечь его. Я ставлю посуду и поворачиваюсь к нему, расстегивая верхнюю часть кардигана.
Он поднимает бровь, и его улыбка становится шире:
— Разве сейчас не время учебы?
— Нет, — говорю я ему, расстегивая кардиган до конца, обнажив грудь.
Татуировка зловеще светится между моими грудями, а на ней сердце с его именем на кириллице. Прикоснувшись к ней, я сразу же возбуждаюсь. Я должна стать холстом для его искусства.
— Я подумываю о новой татуировке, — говорю я, приподнимая свои груди руками и соединяя их, — что-нибудь на них. Что думаешь?
Он подкрадывается ко мне, как волк. А я дрожу от волнения под его взглядом.
— Думаю, они и так совершенны, моя Дейзи. Ты само совершенство.
Он отталкивает мои руки и берет мои груди в свои, мнет их и ласкает, дразня мои соски.
Я задыхаюсь, кладу руки ему на шею и целую его.
— Я хочу тебя, — говорю я ему. — Пожалуйста, Ник, прикоснись ко мне. Ты нужен мне.
Он захватывает мой рот губами, и я дрожу, как от жажды. Я всегда жажду любви моего Ника. Его страсть усиливает мою собственную. В отчаянии увидеть его татуировки и обнаженную кожу, я разрываю на нем рубашку. Для меня он прекрасен. Так прекрасен, что чувствую ком в горле.
— Кровать? — спрашивает он между поцелуями.
Мы можем отправиться на кровать и заняться сладкой вялой любовью, но сегодня мне хочется немного дикости. Схватив Ника за рукава, я тяну его на диван. Когда он падает, я залажу на него и ухмыляюсь, как ловко у меня всё получилось.
— Так не терпится, что не до кровати, милая моя? — спрашивает Ник на выдохе, возвращая свои руки к моей груди.
Я киваю и прижимаюсь к его рту: