- Ага. Подтверждаю. И еще раз прошу извинить.
- В извинениях нет необходимости, - Лайнус продолжал стоять на месте, а дождь хлестал по его капюшону и плечам.
Он ждал, что его пригласят войти? Нет. Между ними объявлено перемирие, но это не значит, что они стали друзьями. Шейн не хотел дружить. Он ничего не хотел от Лайнуса. Каждая встреча с ним – это болезненное напоминание о том, каким он оказался дураком. Надеялся только, что Лайнус не догадается, насколько близок Шейн был к тому, чтобы влюбиться.
Боже. Влюбиться в человека, которого даже не существовало.
- Если тебе что-нибудь понадобится, я… - сказал Лайнус и указал в сторону своего коттеджа, сквозь ливень сияющего красными огнями. Как будто бы Шейн мог забыть место преступления.
- Благодарю. Спокойной ночи, - ответил Шейн и закрыл дверь.
Полчаса он был занят естественными потребностями, обработкой раны, которая, похоже, неплохо заживала и без его помощи и приема лекарств, и ответами на звонки обеспокоенного семейства.
Процесс шел не быстро. В общей сложности тридцать сообщений. Звонили практически каждый час. Он не винил близких за беспокойство из-за отсутствия реакции.
- Клянусь, со мной все абсолютно хорошо, - первым делом Шейн успокоил маму.
Его мама, будучи МАМОЙ, старалась на все смотреть с положительной точки зрения.
- Тогда тебе надо как следует отдохнуть, дорогой.
- Кажется, уже отдохнул. Мне намного лучше.
- Это замечательно, - в ее голосе все еще слышалось сомнение. – Но ты уверен, что здесь тебе отдыхалось бы хуже?
- Я сказал Сид, что, может быть, прилечу утром в Рождество.
- Было бы здорово. А то очень непривычно будет не увидеть тебя рождественским утром.
- Знаю. Мне жаль, но это первое рождественское утро, когда я не смогу быть дома.
Нет, не совсем так, и тот факт, что мама с таким пониманием отнеслась к его бегству, заставлял чувствовать себя еще хуже. Но именно это делало ее четырехзвездной мамой, а не какой-то обычной.
Следующим на очереди был Шайло, и уж он не стеснялся в выражениях.
- Ты хоть представляешь, что из-за тебя пережили мама и Сид? Я уже был в двадцати минутах от посадки в чертов самолет.
- Это был бы самый идиотский поступок – лететь, не понимая здешней обстановки.
- Не понимать обстановки – это не знать, почему я уселся в этот треклятый самолет!
- Это безумие какое-то, учитывая, что со мной все в полном порядке!