- Мы заблудились.
Люк подошел ко мне сзади. Я указал дрожащей рукой на крест, вырезанный на белой коре дерева, и добавил:
- Мы ходим по кругу, черт возьми!
Люк промолчал. Сквозь гул насекомых я слышал его дыхание, которое было ровным, несмотря на то, что мы уже прошли добрых девять миль в тот осенний день, и путешествию нашему не было видно ни конца, ни краю. У меня раскалывалась голова, а в боку болело так, словно кто-то воткнул туда раскаленный прут.
Я положил свой рюкзак на землю, опустился на поваленное дерево, на этот раз не проверяя его на наличие муравьиных гнезд или гремучих змей, закрыл лицо руками и расклеился. В смысле, совсем расклеился. О да… слезы, дрожащие плечи, прерывистые всхлипы. Я даже не волновался о том, что он обо мне подумает.
- Тим…
Он тоже положил свой рюкзак и уселся рядом со мной на бревно. Его голос прозвучал немного растерянно. Через минуту он неловко похлопал меня по плечу. Я отвернулся от него и попытался вытереть лицо рукавом.
Пока Люк возился со своим рюкзаком, я наблюдал за ним сквозь влажные ресницы. Он вытащил свою флягу, открутил крышку и протянул ее мне. Я взял флягу, отхлебнул теплой, затхлой воды и вернул ее Люку. Снова вытер лицо. Прекрасно. Теперь у меня течет из носа. Не то чтобы это имело значение теперь, когда у меня и так не осталось ни капли достоинства.
Первые свидания, они такие.
Но все же, какой чертов садист тащит человека в турпоход на первом свидании?
Давайте-ка перемотаем в конец: мы пожмем на прощанье руки у дверей моего дома в Браунстоуне (если, конечно, останемся в живых после этого путешествия в ад), он пообещает позвонить, а я так же неискренне скажу, что буду с нетерпением ждать его звонка.
Я больше никогда его не увижу. И это было единственным плюсом во всей этой кошмарной затее.
Люк достал из своего рюкзака салфетку и намочил ее водой из фляги.
- Посмотри на меня, - сказал он.
Я посмотрел. Он вытер мое лицо влажной салфеткой, заставив меня замереть от неожиданности. С серьезным выражением лица Люк внимательно осмотрел меня своими карими глазами. Я закрыл глаза, и он осторожно стер с моих век остатки слез и пота.
- Так лучше?
Я поднял ресницы и заставил свои непослушные губы сформировать ответ:
- Да, конечно. Все замечательно.
- Я думал, ты – писатель-путешественник?
- Я – не исследователь! Я пишу о комфортабельных отелях с чистыми простынями и горячей водой. Для меня трудности путешествия – это двухзвездочный ресторан!
Уголок его рта приподнялся, будто против собственной воли он нашел мои слова чуть-чуть комичными. Да что тут вообще могло быть смешного, черт возьми?
- Послушай, мы не заблудились.