Ближе к ночи пошел ливень, с грозой. Адам почему-то не тревожил разговорами о своей второй половине, не жаловался, только поглядывал как-то сочувственно. Догадывался что ли? Заснуть не получалось. Андрей лежал на спине, глядя в потолок, понимая, что совершенно расклеился. Как черная тень, на него наползала тоска и боль. Он, наконец, погружался в осознание своего полнейшего одиночества. У него отняли все, даже жизнь, оставив чье-то чужое тело, чужую судьбу, которую он не сможет ни завершить, ни продолжить. Куда делось сознание того паренька? Вспышки воспоминаний Эмилиана становились все реже… Но Андрей знал, что в чем-чем, а в этом он уж точно не виноват. Была бы его воля, то он выбрал бы собственную жизнь или… Забвение. Он не хотел быть кем-то другим, только собой.
Завтра в девять утра будет совещание. Без него. И вопросы по строительству нового жилого комплекса будут решаться тоже. Без него. Все без него. А ему только и остается, что отплясывать в костюме зайчика возле метро.
И вдруг Андрей осознал, что именно ему нравилось в своей прошлой жизни: не уровень благосостояния, не количество денег, не доступ к самым красивым женщинам. Ему нравился уровень решаемых проблем, масштаб своей небольшой империи, возможность повлиять на самые разные сферы жизни. Парень невольно улыбнулся, вспоминая свой фонд помощи больным детям. Он старался. Может, не так, как мог бы. Но помогал же! А сейчас… Будто у него отрубили руки. Кстати, члены этого фонда почему-то тоже не спешат на могилу к благодетелю… Вот тебе и помощь. Никакой благодарности. Сволочи. Ливень за окном усиливался, и Андрей засыпал, и во сне видел, как водяные нити размывают комья земли на могиле, смешивая высохшие гвоздики с грязью. Пахло свежестью и сырой землей.
========== 8 ==========
Утро выдалось солнечным, однако из-за сильного ночного ливня асфальт был мокрым. Но Андрей решил все равно идти на кладбище. Он пообещал себе, что перестанет туда ходить, как только встретит на могиле хоть кого-нибудь. И после этого просто закроет для себя этот вопрос. И, может, попробует стать этим самым Эмилианом. Ведь кроме как стать им, больше ничего не оставалось — только если лезть в петлю. Но, как бы ни было больно, кончать с собой не хотелось. Может, Бог дал ему второй шанс не просто так? Вдруг это дар, провидение свыше, оттолкнуть от себя который — страшный грех?
Андрей шел по кладбищенской дорожке, глядя себе под ноги, раз за разом прокручивая в голове всю свою прошлую жизнь. И снова возвращался мыслями к Михаилу. Вряд ли бывший друг на его гибель как-то отреагировал. Только если вздохнул с облегчением: теперь будет проще выигрывать тендеры.
Якушев подошел к могиле, было уже половина двенадцатого, и снова никто не пришел, никто не убрал размытые ливнем сгнившие цветы. Всем плевать.
Андрей тяжело опустился на лавочку. Для кого ее только поставили, если никто не приходит? Он опустил голову на руки и застыл. Хотелось заплакать, но в глазах была пустыня, и от этого становилось еще больнее. Зарыться бы в эту могилу, вернуться туда, где его место. Зачем начинать все сначала, если он остался внутри тем же самым? Ну что он сделает? Что изменит? Построит карьеру — да. А найдет ли того, кто его полюбит, это вряд ли. Даже горевать по нему некому…
Он сидел не шевелясь, чувствуя боль, почти физическую, когда над ним раздался голос.
— С вами все в порядке?
Якушев резко поднял голову, даже не сообразив, что не успел изменить выражение своего лица, наполненного страданием. Перед ним стоял Михаил. Собственной персоной. Без цветов, просто, в деловом костюме.
— Что? — откашлялся Андрей, не зная, как реагировать. В горле пересохло.
— С вами все в порядке? — повторил бизнесмен, с интересом разглядывая парня, — я могу вас подвезти, если нужно.
Появление бывшего делового партнера было так неожиданно, что Андрей невольно выдохнул:
— А ты-то тут что делаешь? Вы. Делаете. Извините, — поправился Якушев, вспомнив, что Эмилиан не должен знать Мишу. Парень опустил глаза, чувствуя жгучее волнение, раздражение и тайную радость. Значит, пришел!
— Андрей Владимирович был моим другом, — просто и серьезно сообщил бизнесмен и сел рядом на лавочку. На какой-то миг его лицо стало задумчиво-серьезным, хмурым. Он упрямо не хотел демонстрировать свои эмоции перед посторонним, однако Андрей не просто так столько времени провел бок о бок со своим другом. Это была маска, за которой пряталось горе.
— Вы пришли без цветов.
Михаил в ответ повернулся, усмехнувшись, вскинул брови и… не ответил. Андрей тут же сообразил, что неприлично говорить такие вещи постороннему. Какая разница, с цветами человек пришел или нет? Главное, пришел.
— Простите, я немного не в себе. Несу чушь, — откашлявшись, произнес Якушев и посмотрел себе под ноги. Находиться рядом со своим другом было тревожно, но внутри стало как будто легче. Значит, есть хоть кто-то, кто его не забыл. Конкурент… Лучше, чем совсем ничего. А между тем очень хотелось обнять Михаила, поделиться, пожаловаться. Но что он скажет? Что он на самом деле находится в теле постороннего человека, что он не под землей, гниет, убитый конкурентами?
Сейчас Миша поднимется и уйдет. И все. А очень хотелось поговорить с ним о чем-нибудь, да хоть просто помолчать рядом. Еще пара минут, и они больше никогда не встретятся.
Да, именно Андрей нуждался в Мише, иначе зачем было постоянно уводить объекты из-под носа? И ждать, что он поймет, осознает, вернется… А этот святой человек, вместо того чтобы отомстить, еще и на могилу пришел. Даже не обижается. Расстроен.
А вдруг нет? Вдруг Якушев принимает желаемое за действительное?