– Ой, тьфу, ладно я дам тебе ленточку.
– Что мне с ней делать? – нахмурившись, спросил Макшихи.
– Ты, что ли, глупый? – изумилась она. – Неужели ничего не знаешь о милашествах? Подари её девушке, которая тебе нравится, и скажи, что ленточка подходит под цвет её глаз.
Полицейский неохотно вернул ей корзину.
– Slán, Эятан, – сказала Мэгги, начиная отмерять нужную длину ленты.
Пока Рэнсом уводил Гарретт, она спросила:
– Что она вам сказала?
– Ирландцы суеверны, они не произносят слово "до свидания". Вместо этого мы говорим "slán", что означает "иди с миром".
– А другое? Эй-а-тан. Как оно переводится?
– Эятан, так звучит моё имя на ирландском.
Гарретт сочла эти три музыкальных слога очень красивыми.
– Мне нравится, – тихо проговорила она. – Но ведь ваша фамилия... Рэнсом... английская, так ведь?
– На протяжении более трёхсот лет, Рэнсомы жили в Уэстмите. Не заставляйте меня доказывать, что я ирландец на людях, lass11, это может поставить нас обоих в неловкое положение.
– В этом нет необходимости, – с улыбкой на лице заверила его Гарретт.
Пока они шли, он положил свободную руку ей на поясницу.
– Вы раньше бывали на Кларкенуэлл-грин?
– Недолго. – Гарретт кивнула в сторону аккуратной церкви с единственной башенкой и шпилем, возвышающейся на холмике над площадью. – Это же Сент-Джеймс?
– Ага, а вон там находится Кэнонбери-хаус, где давным-давно жил лорд-мэр со своей дочерью Элизабет. – Рэнсом указал на особняк вдали. – Когда он выяснил, что Элизабет влюбилась в молодого лорда Комптона, он запретил ей выходить за него замуж и запер в башне. Но Комптону удалось выкрасть возлюбленную из дома в корзине для выпечки, и вскоре они поженились.
– Как она смогла поместиться внутри? – скептически спросила Гарретт.
– Раньше корзины были достаточно большими, и мужчина мог унести её на спине.
– Всё равно не могу себе этого представить.
– Если бы девушка была ваших размеров, то проблем бы не возникло. – Его сверкающий взгляд скользнул по её стройной фигурке, и он добавил: – Она уместилась бы в кармане.