– Уберите отсюда девчонку!
Девочку, так и не переставшую визжать, в тот же миг подхватили какие-то женщины в жреческой одежде и унесли вглубь рощи, не обращая внимания на ее судорожные попытки освободиться.
Когда крики ее угасли вдали, Аданэя резко вышвырнуло куда-то, он зажмурился, а когда открыл глаза, то нашел себя на прежнем месте у озера, только уже ночного. И озеро это полнилось привычными звуками: птицы, жерлянки, лягушки, плеск воды и шум ветра в деревьях.
Ноги его словно одеревенели, он почти их не чувствовал, а когда попытался сделать шаг, они подкосились, и Аданэй свалился в траву. Кое-как поднявшись, он провел рукой по лбу, обнаружив на нем холодный липкий пот. Только сейчас, когда все закончилось, он ощутил настоящий ужас. Почувствовав, как в онемевших ногах заплясали колючие иглы, он понял, что наконец-то их ощущает и, не обращая внимания на короткие уколы в ступнях, бросился прочь от озера. Наверное, никогда прежде Аданэй не бежал так быстро, ибо даже и не заметил, как приблизился к опушке рощи, и как ноги вынесли его в знакомый сад. Но даже после этого, запыхавшийся, он не остановился, пока не добрался до ярко освещенного дворца.
***
Оказавшись в комнатах, предоставленных ему Лимменой в самом начале их двусмысленных отношений, он сумел немного успокоиться. Рухнув на постель, и все еще пытаясь отдышаться, Аданэй никак не мог выкинуть из головы странное, если не сказать страшное, происшествие. Слова девочки – шипящие, словно она говорила языком змеи – вновь и вновь прокручивались в уме. Какое-то не то пророчество, не то проклятие. Жертва, руины – это все туманно и не вызывает совершенно никаких догадок. А вот что означает "руки окрасятся кровью любимой"? Любимой женщины? Или любимой кровью? Что имела в виду девочка?
Он не успел додумать: цепочка мыслей беспорядочно рассыпалась, сметенная отчетливым стуком в дверь. В следующее мгновение створка распахнулась и на пороге нарисовалась Рэме, сияющая приветливой улыбкой.
Аданэй, не поднимаясь с кровати, перевел на нее взгляд, соображая, что ей нужно. А девушка, с губ которой так и не сползла улыбка, промурлыкала:
– О, Айн, я видела, как ты бежал, и подумала: может, я смогу что-то для тебя сделать? Хочешь, принесу чай?
– Если хочешь что-то для меня сделать, – уныло выдавил он, – то постарайся реже попадаться мне на глаза.
После этих слов фальшивая улыбка наконец-то стерлась с ее лица, а губы искривились, придав ему недовольное выражение.
– Айн, мы с тобой очень близки к повелительнице. Так что нам лучше позабыть прежние споры.
Одним порывистым движением Аданэй вскочил с кровати, подлетел к девушке и, нимало не заботясь о том, чтобы сделать это аккуратно, вытолкнул ее за порог, громко захлопнул дверь и повернул ключ в замке.
– И не надейся! – тихо сказал уже в закрытую дверь и снова рухнул на кровать, тоскливо уставившись в потолок.
Не прошло и минуты, как требовательный стук возобновился.
– Убирайся! – хрипло проорал он в уверенности, что это вернулась настырная Рэме, но услышал в ответ ехидный голос Нирраса:
– Не очень-то вежливо обращаться так к царскому советнику. Открывай, не будь глупцом.
Кажется, сегодня его упорно не желали оставить в покое. А ведь уже глубокая ночь.
Аданэй, со вздохом поднявшись, отправился открывать дверь. Отомкнув замок, он, не дожидаясь пока советник войдет, развернулся и вновь ушел вглубь помещения. Ниррас некоторое время смотрел в спину Аданэя, прежде чем открыть рот для серьезной беседы, ради которой он, несомненно, и пришел сюда. Уж точно не ради легкомысленной болтовни.
– Царица вернулась из Эхаскии, тебе известно? – обратился он к Аданэю.
– Теперь известно, – откликнулся тот. Меньше всего интересовало его сейчас, когда и откуда вернулась Лиммена.
– Это что еще за равнодушие я слышу? – свирепо пробурчал Ниррас, понижая голос. – Все очень серьезно. Там она видела Элимера, и очень встревожилась из-за этой встречи.