— Я наслаждаюсь твоим подчинением также сильно, как и твоим сопротивлением.
Это правда. И я снова удивлён тем, что высказал ему её по доброй воле.
— Я уезжаю через два часа, — подаёт он голос снова, в то время как я перемещаюсь, чтобы проделать то же самое с его вторым соском, только он вздрагивает, и зарубки моего ножа оставляют длинную совершенную линию в сантиметр под его тёмной ареолой. Появляется кровь, но она не сочится. Она скапливается там в соблазнительные маленькие пузырьки, готовые для меня, чтобы их попробовать.
— Аххх, — выдыхает он, когда я обвожу небольшой порез языком, испивая его сущность, перед тем как начать сосать его сосок ртом и обрабатывать кончик моими зубами.
Его тело дрожит, жесткая длина в его штанах прижимается к моему бедру.
— Ты уедешь, когда я позволю тебе, — заявляю я, прекращая любые прикосновения и отстраняясь от его тела. Это оставляет во мне чувство странного лишения, и я отчитываю себя за жажду его тепла. — Тогда я скажу тебе в последний раз: я ожидаю твоего повиновения. Ты же не хочешь, чтобы я поставил метки где-нибудь ниже твоего пояса, хотя я весьма наслажусь этим. А теперь раздевайся.
Джеймс впивается в меня взглядом. Его вызов — чистый афродизиак, но, когда я поднимаю мой маленький нож лишь на дюйм в предупреждении, он начинает действовать.
Сначала идёт его разрезанная пополам рубашка. Его грудь подтянута и слегка мускулистая с полоской волос, идущей между его пекторальными мышцами и лёгким слоем покрывающая его пресс, а затем исчезающая под его ремнём. Эта тёмная полоска волос будет отлично выглядеть спутанной от моего семени.
— И остальное, — приказываю я, когда его руки замирают.
Он повинуется через секунду, и его длинные, проворные пальцы находят пряжку ремня. Как только он вытягивает полосу кожи через шлёвки, я останавливаю его.
— Дай его мне, — требую я, прежде чем он окончательно вытащен, и Джеймс бросает на меня резкий взгляд. Я поднимаю бровь, ожидая его согласия. Надавит ли он на меня, чтобы я взял, или же предложит добровольно?
Он машет ремнём передо мной, его глаза подначивают меня. Движение на половину предложение, на половину вызов мне — забрать.
Я беру.
Моя рука бросается вперёд, чтобы схватить кожу, но Джеймс не отпускает, и в следующую секунду он притягивает меня к себе, пока мы не сталкиваемся друг с другом.
Мой монстр рычит и скалит зубы.
— Ты будешь наслаждаться, если я заставлю тебя умолять? — спрашивает он.
— Ты можешь попробовать, — противостою я. — Но ты забываешь…
Я приставляю кончик ножа к боку его шеи.
— Я устанавливаю правила этой игры. Ты лишь игрок.
И тогда он улыбается. И это не улыбка жертвы. Эта улыбка хищника.
— Я думал, ты мудрый человек. Разве ты ещё не понял, что недооценивать меня глупо?
— Я тот, кто приставил нож к твоему горлу.