После того, как доктор выполнил свою работу, вероятно усложненную мной, нависающим над его плечом, я спал на стуле у его кровати как взволнованный любовник.
В течение двух дней я нёс бессменную вахту, подскакивая каждый раз в любое время, когда он шевелился или стонал. А также он бредил: он с отчаяньем звал кого-то по имени Фиона и умолял, чтобы Льюис вернулся.
Мой монстр вышагивал по периметру клетки, брыкаясь о мои рёбра от ревности. И так было до тех, пока моё имя шепотом не слетело с его губ.
«Люк. Люк. Люк».
Услышав его, даже он остановился.
Мой монстр лёг на свой живот и стал слушать.
Он замер. Моё имя слетело последним с его губ, перед тем как он очнулся.
Я хотел заползти на кровать рядом с ним. Я хотел отметить его, но не только тем способом, которым Вы ожидаете. Я хотел вдохнуть его, обернуться вокруг него, пока мы не станем единым целым.
Это тревожно.
Всё, что я должен был хотеть от него, — это трах. Взять и разрушить. Оставив после себя синяки и порезы. Владеть им.
Когда днём позже Джеймсу дали добро на поездку, мы уехали вслед за Гримом, Коулом и Фейт.
Коул дал слишком много обещаний, перед тем как мы разъехались.
Джеймсу — он поклялся найти девушку, которую тот искал, Фейт — он обещал вернуть тело сестры, с которой она так и не встретилась.
Я не вложился ни в одно из этих замечаний, и противореча убеждениям Джеймса, его не отвезли в собственную штаб-квартиру, а в «Хантер Лодж».
Я же сказал ему, что пока с ним не закончил, а я никогда не говорю того, что не имею в виду.
И вот, неделей позже — мы здесь, и у меня больше нет ничего, чтобы удержать его.
Он издёргался, желая уехать, а я продолжаю искать оправдания, почему он должен остаться. Он сможет уйти только, когда я буду сыт им по горло, но то, как я чувствую себя прямо сейчас, — не способствует сформулировать то, что мне нужно от него, мой аппетит к нему безграничен.
— Я уезжаю сегодня вечером, — объявляет Джеймс, когда заходит в мой кабинет без стука. — Я провёл здесь десять дней. У меня есть дела, которыми нужно заниматься, и люди, которые во мне нуждаются.
— Доктор не давал тебе разрешения, — категорически заявляю я, не поднимая своей головы от документов в моей руке.
— А мне насрать. Я вызвал водителя. Он будет здесь через два часа, — тем же монотонным голосом произносит он.
Я борюсь с желанием показать ему мою темницу, но когда смотрю в его глаза, горящие вызовом, моё желание побеждает.
Я наблюдаю за ним в течении одного удара сердца и — он отказывается отступить. Его неповинующаяся позиция и полная уверенность в своих силах заставляет меня желать сломать его на крошечные кусочки.