Еще немного – и он проник бы в самый механизм «Длинного Тома».
Но последствия и без того оказались внушительными.
Жерло орудия сплющилось, словно от удара парового молота, а металл так раскалился, что край жерла стал темно-красным. В довершение всего, пушка перевернулась вместе со своим лафетом. Она окончательно вышла из строя.
«Длинный Том»! Бедняга «Том»!
Казалось, что вместе с этой пушкой англичане искалечили душу сопротивления.
Люди теснились вокруг орудия, как возле смертельно раненного главнокомандующего. Отважный французский инженер Леон, словно врач, горестно исследовал повреждение.
– О, я вылечу ее, непременно вылечу! – сказал он, грозя кулаком англичанам, продолжавшим стрелять со стороны
Моддера.
Кронье в это время сидел один в своей палатке. Склонившись над картой, он при свете свечи изучал малейшие извилины поля. Ему донесли о несчастье.
– Да разве вы не догадываетесь, откуда стреляют? –
спросил он с невозмутимым спокойствием, которое никогда не покидало этого человека.
– Нет, генерал. В той стороне не было ни одной английской батареи.
– Значит, ее установили недавно, минут пять назад.
– Не понимаю, – ответил адъютант.
– А бронепоезд? Забыли?
– Ах да! Проклятый бронепоезд! – воскликнул адъютант.
– Его в таких случаях тихо подводят и останавливают на отрезке железнодорожного полотна, заранее намеченном для математически точного прицельного огня, – продолжал Кронье. – Морские орудия, которые шлют нам сейчас свои снаряды, установлены на специальных платформах и наведены под известным углом, тоже предварительно выверенным. И вот результат!
– Но что же делать, генерал?
– Надо раз и навсегда захватить крепость на колесах.
Для этого необходимо разрушить позади нее железнодорожный путь. А еще лучше снова взорвать мост через
Моддер.
– Немедленно? – спросил адъютант.