— Да, — говорит Скьялг. — Но сегодня тебе нельзя оставаться так поздно, как вчера.
— Нет, позволь мне сегодня посидеть здесь подольше. Тебе не понять. Человек не понимает, что значит жужжание шмелей, пока не сляжет надолго.
— Да, конечно.
Скьялг отворачивается, произнося эти слова. Он смотрит на запад.
— Скьялг, что там?
Все она должна знать. Каждую мелочь. Кто что видит. Что слышит. О чем думает. Вот что значит побывать в лапах у смерти. Чуть не лишиться этого мира навсегда.
Скьялгу хочется признаться, что ему все это уже надоело. Но он не имеет права.
— Что там, Скьялг? — тревожно спрашивает она, ведь он так и не ответил ей.
Он говорит, что ему показалось, будто нынче будет красивый закат. Но в последнюю минуту туча закрыла солнце. Поэтому с гор сразу потянуло холодом.
— Тебе не холодно? Может, отвезти тебя домой?
— Да нет же. Дай мне пробыть здесь столько, сколько я захочу.
— Хорошо, — говорит он.
— Я буду сидеть здесь, пока не загорю, не окрепну.
Скьялг пожимает плечами. Неужели она заговаривается?
— Чего ты пожимаешь плечами? Думаешь, я не поправлюсь? — говорит она, сразу занимая оборонительную позицию.
— Да ты уже почти поправилась, — говорит Скьялг, и это доставляет ей радость.
— Я сегодня весь день думаю о Бендике.
Бендик — ее покойный муж, которого она никак не может забыть.
Скьялг покорно отвечает:
— Ты всегда о нем думаешь.
— А ты?
— И я тоже.