— Работа у меня такая. Да и дома я редко бываю. Ты меня случайно застала.
— Ты еще не бросил свое хобби.
— Какое именно?
— Составление психологических портретов.
— Балуюсь изредка.
— Ты слышал о появившемся в Москве новом «Джеке-потрошителе»?
— Ну, ты меня уже за совсем не информированного товарища держишь. У нас в лаборатории женщины только о нем и говорят. Заставили меня все статьи о нем прочесть.
— Значит, ты в курсе. Я бы хотела, чтобы ты нарисовал мне его психологический портрет.
— Зачем тебе это? Роман решила написать?
— Надо.
— Ну хорошо. Тебе обязательно в письменном виде или сойдет по телефону? Но, учти, за мной через двадцать три минуты должны заехать.
— Давай, по телефону. Только подожди, я сейчас магнитофон включу, — Марина перемотала пленку в автоответчике назад и нажала клавишу записи. — Все, можешь начинать.
— Спасибо и на том. Ты просто душка, — сказала Марина и выключила магнитофон, — Значит, считаешь, что дело здесь в его конфликте с матерью?
— Несомненно. В принципе, как я уже сказал, возможны два варианта.
— А почему только у матерей-одиночек?
— Потому, что я еще ни разу не встречал подобных отклонений у детей, выросших в неполных семьях с одним отцом.
— Кстати, я тоже выросла в семье без отца, мать ушла от него, когда мне было три года.
— Ты же знаешь, я никогда не говорю о присутствующих. И ты у нас исключение, подтверждающее правило. Извини, за мной приехали. До свидания.
— Пока, — попрощалась Марина и положила трубку.
Как ни странно, но Эдуард был единственным мужчиной, которому она полностью доверяла, возможно потому, что он, как и она, принадлежал к сексуальному меньшинству, однако, в отличие от нее, никогда этого ни от кого не скрывал. Но, самое главное, практически все сто процентов его диагнозов, даже поставленных заочно, совпадали с клиническими исследованиями, проводившимися позже в самых известных медицинских центрах. К нему было целое паломничество. И если он заявил, что дело здесь в матери убийцы-садиста, то так оно и было. Нужно искать мужчину или транссексуала, выросшего без отца, а, возможно, и без матери, прекрасно адаптирующегося в любом обществе. Так, кажется, сказал Эдуард.
Интересно, кто же он? Где и под какой личиной скрывается этот выродок человеческого рода?
В спальне Марины царил настоящий кавардак. Все дверцы бельевого шкафа были распахнуты, а на постели высились горы платьев и женского белья.