— Женька как?
— Да вот решил осенью в армию идти. Не хочет, балбес, дальше учиться. Ох, и боязно мне за него, Валентина Васильевна.
Гасилова поджала пухлые губы. Рыбакова, между прочим, не помнила, чтобы она видела их хотя бы раз накрашенными. А они того заслуживали. Правда, их соблазнительность стала бы тогда до неприличия вызывающей. Наверное, Ольга сие понимала и именно поэтому губной помадой не пользовалась.
— Что так? — спросила Валентина Васильевна, перекладывая пакет с продуктами в другую руку. — Женька у вас парень крепкий. Силушки дай бог каждому.
— То-то и оно. Ввяжется там в драку. Он же у меня горячий не в меру. Отобьют ему дембеля башку или того хуже. Нападут скопом.
— Так давайте я с комиссаром нашим поговорю. Может, части какие-нибудь приличные в многострадальной российской армии все же остались. Я подполковника Суханова хорошо знаю. Наверное, он посоветует, как Женьке в хорошую часть можно попасть.
— А разве можно так устроить?
— Почему нельзя? Мы ведь с вами Женьку не от службы отмазывать собрались.
— Ой, спасибо, Валентина Васильевна! А то душа болит, мочи нет. Спать лягу, а сама все думаю, думаю.
— Ничего, Оля. Все будет нормально. Не переживайте.
— Валентина Васильевна, а вы слышали, что вчера Райку Квасову в реке нашли? — вдруг спросила Гасилова.
Рыбакова усмехнулась.
— Слухи по городу Бирючинску с какой-то невероятной скоростью разлетаются. И интернет не нужен. Слышала, Оля. Сейчас только что Катюша Минакова мне сказала.
— Вредная была тетка.
— Она и вам насолила?
— Было дело. Она к Женьке моему в супермаркете однажды прицепилась, а тот ее матом приложил, стервец. Так она в милицию заявление написала, что он ее в общественном месте в живот ударил. А Женька эту заразу даже пальцем не трогал! Петя Лещев, кум мой, чуть ли не на коленях перед ней ползал, чтобы она не брала грех на душу. Всей родней ходили тогда перед ней извиняться. Даже деньги предлагали.
— И что? Взяла она деньги?
— Нет. Но заявление из милиции забрала. Обошлось все, слава богу. Петя ей потом пять килограммов рыбы отнес. Там, даже несколько стерлядок было. А теперь вот все, видать, ей аукнулось. Бог не Микитка! Ей пятьдесят-то было?
— Что-то около того. Сорок семь или сорок восемь. Точно не могу сказать.
— Упокой ее душу.
Гасилова перекрестилась.
Не успела Рыбакова разложить на кухне до конца покупки, как раздался телефонный звонок. Она прошла в коридор и взяла трубку.