— Не ожидал, говоришь. Верю, наследства ты не ожидал. Да и на фиг тебе это наследство? Ты ожидал, когда дочь уедет. И тут же кинулся на поиски сокровищ капитана Флинта. Знал, что в землице некая сумма припрятана? И, наверное, немалая. Николай, я не думаю, что ты сумасшедший. Завещание было подписано в понедельник в шесть часов вечера. С дочерью гражданка Квасова в тот день не разговаривала. А с мужем разговаривала. Разговаривала ведь?
— Не говорила она про завещание!
— А про зарытые на огороде деньги? Решение убить жену было спонтанным? Дельце обтяпал в одиночку или вместе с гражданином Стасовым?
Квасов выругался матом.
— Что ж, будем проводить обыск. Судья, я думаю, нам санкцию даст. Да, Николай? Сейчас только Карельскому позвоним. Сообщим о вновь открывшихся обстоятельствах. Может, он после этого и дело переквалифицирует.
Костяшками согнутых пальцев Рыбакова постучала в дверь мастерской Маркова. Звук получился громче, чем она рассчитывала.
— Какого черта! Ты же знаешь, я работаю! — раздался за дверью возмущенный голос Ярослава Александровича.
— Простите, Ярослав, это я.
Дверь распахнулась.
— Ну? — В голосе Маркова злобных ноток уже не было. Склонив голову к плечу, он смотрел на Рыбакову так, как обычно смотрят взрослые на детей, мешающих им заниматься важным делом.
— Извините, что беспокою. Хотела только кое-что у вас спросить.
— Другого времени не нашли?
— Я понимаю, что отрываю вас от работы, но очень нужно.
— Вы через сад хотя бы шли?
— Да. Вы ведь разрешили…
— Разумеется, разрешил, если код от калитки вам дал. Что вы хотели?
— Не покажите еще раз этюд, что вы писали в тот понедельник?
— Вы имеете в виду тридцатое мая? Проходите, смотрите. Только быстро.
Марков отступил назад, пропуская Рыбакову в мастерскую.
— Какой? — спросила Валентина Васильевна, перебегая взглядом от одного этюда к другому. — Вы их что, перевесили?
— Перевесили. Второй справа во втором ряду сверху. Там даже дата стоит. Да-да, на этой стене.
— Ага, вижу! А вот эти темные мазки, что они означают?