— Спрашивал опять, собираюсь ли я за него замуж или нет.
— И что вы сказали?
— Сказала, что о таких вещах надо говорить на трезвую голову.
— И все?
— Я потом заплакала и не смогла больше говорить.
«Вряд ли такая тихоня могла толкнуть Квасова на преступление, — подумал Посохин. — Скорее всего, это была его собственная инициатива. Хотя может быть, он и правда, не имеет к убийству никакого отношения. Но тогда кто имеет? В чьих это интересах?»
— Оксана Григорьевна, не расстраивайтесь. Все у вас будет хорошо. Вот увидите!
— Вы в самом деле так думаете?
Лебедева посмотрела на полицейского, несколько раз моргнула, и по ее щекам побежали крупные слезы.
— А зачем мне вам врать? — пожав плечами, сказал майор. — Какая в этом может быть выгода?
В юности Посохин, увидев слезы даже незнакомой женщины, мгновенно терял способность не только действовать, но и рассуждать. Он почему-то начинал чувствовать себя виноватым в ее горе. С годами он стал смотреть на такие вещи с равнодушием, иногда даже с ехидной ухмылкой. И вот сейчас, то чувство вины, которое овладевало им когда-то при виде женских слез, неожиданно к нему вернулось.
Посохин рывком поднялся со скамейки.
— Извините за беспокойство, Оксана Григорьевна. Не смею больше отнимать у вас время. Всего доброго.
Едва Рыбакова закончила поливать огород, как в ворота кто-то постучал. Рука была явно не мужская.
— Да-да! Там открыто! — крикнула Валентина Васильевна, ставя пустые ведра на землю. Металлические дужки громко звякнули.
Во двор вошла Лиля Смазнева. Тонкий трикотаж футболки, казалось, вот-вот должен был лопнуть под напором ее грудей, а синяя джинсовая юбочка едва прикрывала самое деликатное место девушки. Тело Венеры и розовощекое личико ангела. На симпатичном личике читалось недовольство.
— Здравствуйте, Валентина Васильевна! Мама меня за спичками послала. Дайте, пожалуйста, коробочку. Папа ушел к Чугуновым сарай разбирать и последнюю коробку спичек из кухни забрал. Он у нас куряка. Мы завтра вам вернем.
— Здравствуй! Что ты там застряла возле калитки? В дом проходи.
— Спасибо. Я лучше здесь постою.
— Секундочку подожди, а то я в земле возилась.
Рыбакова отнесла ведра в сарай и, сполоснув руки в стоявшем под яблоней пластмассовом тазу, вытерла их о передник.
— Пойдем, — позвала она Лилю, поднимаясь по ступеням на веранду.