— Я вынужден поразмыслить над этим вопросом, потому что такие вещи случались со мной много раз. Мне кажется, что этот случай нужно исследовать. Вам будет интересно попробовать?
— Что вы предлагаете?
— Я хотел бы предложить вам попробовать серию сеансов с этим польским медиумом, и посмотреть, удастся ли вам установить связь с Захаровым или с кем-либо, связанным с поиском сокровищ.
— Где этот медиум?
— В доме моей матери на Мысе Антиб. Она уже в годах, и я не мог привезти ее в Нью-Йорк, но я мог бы попросить мою мать привезти ее в Париж. И мне интересно, сможете ли вы, кто столько путешествовал, приехать туда в качестве моего гостя. Я был бы рад оплатить ваши расходы в обе стороны в обмен на удовлетворение моего любопытства. Кроме того, вы могли бы провести слесарные работы для меня. В поместье моей матери у нас есть складское помещение, в котором мы держим картины моего бывшего отчима, Марселя Дэтаза, работы которого, как представляется, приобретают со временем всё большую ценность. Ключи от помещения были утеряны, и вы можете помочь нам их восстановить. Возьмите с собой все свои инструменты, потому что там может быть оказаться больше работы на этом старом месте и в других местах.
— Это, безусловно, щедрое предложение, мистер Бэдд. Когда бы вы предложите мне приехать?
— Я отплываю в Саутгемптон в полночь. Я понимаю, что это довольно быстро. Но вы ведь готовы к вызовам в любое время, чтобы спасти жизни людей. Сможете ли вы оставить ваш бизнес, скажем, на месяц?
— У меня жена и дочь, которые заменяют меня, когда я далеко, и у нас есть компетентный помощник. Это действительно неожиданно, как вы говорите.
— Я буду рад вручить вам чек, и я укажу вам банк, где можно его обналичить.
— С этим все в порядке, мистер Бэдд, я знаю вашу семью, а также её продукцию. С точки зрения механики, есть определенное родство между замком и пулемётом. Вы совершенно уверены, что вы хотите, чтобы я приехал, и не соскучитесь, пока будет идти эксперимент.
— Позвольте мне заверить вас, мистер Хофман, что я исследую эту тему терпеливо с момента моего знакомства с этим медиумом восемь лет назад. Я провёл несколько сотен сеансов с ней, а мой нынешний отчим проводит их почти каждый день. Я покажу вам много заполненных записных книжек, а некоторые из этих историй очень похожи на те, которые вы услышите сами.
"Хорошо", — сказал Meister-Schlosser. — "Вы расскажите мне ваши истории, а я расскажу вам свои!"
Они путешествовали на комфортабельном английском пароходе, и весь путь Ланни старался завоевать доверие этого нового друга. Он рассказывал об исследованиях паранормальных явлений, а иногда и об искусстве, и в свою очередь, выслушивал истории о замках и ключах. Он тщательно избегал политики, но принял меры предосторожности, чтобы подготовить Хофмана к тому, что может случиться, упоминая среди откровений мадам Зыжински молодую пару художников, которых Ланни встречал в Берлине много лет назад в ходе своего бизнеса. Их звали Люди и Труди Шульц, и должно быть, они были против нацистов. Люди на сеансе заявлял, что они его убили. Ланни не знал, что случилось с его женой, но она была упомянута и, видимо, пыталась найти своего мужа, или он пытался найти ее. Хофман отметил, что нацисты, видимо, нашли пути решения проблемы безработицы, но было трудно оправдать их жестокость по отношению к своим противникам. Ланни ответил словами, которые он слышал, как их использовал его отец много раз: "Европейцы еще не научились менять свои правительства без насилия".
Они остановились в Лондоне на пару дней, потому что Ланни хотел видеть Рика. Нина привезла своего мужа в город, и Ланни рассказал им свою историю и десяток или более диких схем, которые возникли, как грибы, у него в голове в течение ночи. Он не знал, что делать. Это зависело от приезда капитана и от его одобрения предложенных планов. "Но я никогда не остановлюсь, пока кто-нибудь не проникнет в подвалы этого замка", — пообещал он.
Рик сказал: "Если Альфи как-то сможет помочь, он оставит колледж и приедет".
"Альфи известный человек", — был ответ Ланни. — "Это работа не для него".
Он не представил своего нового друга старым, потому что Рик тоже был известным человеком, а Ланни хотел оставаться совершенно аполитичным. "Конечно, я, возможно, посвящу Хофмана в мои планы", — сказал он. — "Но сначала пусть примет участие в паранормальных исследованиях".
"Когда всё кончится, дай мне эту историю для антинацистской пьесы", — попросил англичанин.
"Ты забываешь лорда Чемберлена", — вмешалась в разговор его жена. Нина была тихая маленькая женщина, но теперь и она сделала замечание, которое показало, насколько хорошо она понимает мир, в котором живёт. — "Бедный Рик! Он всегда мечтал, что, получив достаточно блестящий сюжет, он сможет убедить имущие классы заплатить ему за угрозу их собственности".
"Бомарше сделал это до Французской революции", — настаивал драматург.
— А потом попал в беду, не так ли?
— Он был в тюрьме в течение всего несколько дней, я полагаю, но он дожил до глубокой старости. Я надеюсь сделать то же самое, с тем, чтобы поприсутствовать на похоронах Муссолини и Гитлера!