— Дорого. Мне надолго. Я уже подыскал себе: Советский пр. 14, кв. 3.
— Петров, получите ордер: Советский пр. 14, кв. 3. Одна комната с мебелью, в счет десятипроцентки. Управдому: распечатать.
И стукнуло сердце: «Вот хорошо: Вера — Советский, 24. Совсем же рядом!».
Барышня-советская — другому — кокетливо чистенькому:
— Вам не повезло. Другая барышня только что выписала. Минуту бы раньше…
У выхода.
— Товарищ, простите. Не хотите ли поменяться ордерами?
— Нет, мне очень удобен район.
— Но у меня в этом доме больная мать… (в голову взбрело).
И снова стукнуло сердце: «14 и 24…»
— Нет, нет…
Управдомша словоохотливая и про комнату, и про жильца, и про жизнь.
— Ну и счастливчик же вы. В такое время комната с мебелью… Другой бы набегался!..
Пишет племянник дядюшке в Москву. А волны радио пронесут через Ригу в Лондон четкие цифры. Вечером Брук расшифрует: «Комната сдана коммунисту Петрову. Н. 17».
Итак, теперь Петровым, который был раньше знаком очень небольшому кругу товарищей и друзей, интересуется и племянник с прочими, и дядюшка в Москве, и Рига, и Лондон. А Петров и не чувствует, что отныне он связан прочными нитями с молодым, изящным, с портфельчиком, который вежливо просил его поменяться ордерами, и, рассматривая желтый чемоданчик, найденный им в шкафу, не подозревает, что держит в руках тайну английской контрразведки.
Через несколько дней племянничек (Н. 17), который теперь представил управдому удостоверение о службе в Губ-союзе (с чрезвычайно четкой печатью) на имя Агапова В. П., знал каждый шаг Петрова.
«Каждый день, после восьми часов вечера, уходит к своей знакомой, Вере Львовне Степановой — Советский 24…»
«В квартире № 3, кроме Петрова, живет бывший генерал (торгует на рынке пирожками) с племянницей и сотрудник Ловиу-Кац — в командировке».
А еще через несколько дней, когда Петров в 9-м часу ушел из дому, зоркий глаз незаметно проводил его до угла. А в восемь тридцать резкий звонок прозвучал в квартире № 3. «Уголовный розыск!». Испуганный генерал-пирожник, позабыв о правилах и управдоме, дрожа, открыл дверь. «Руки вверх!» Холодный чулан равнодушно принял генерала с племянницей.
Открыть дверь, на которой четкая записочка: «Федор Ильич Петров», не составило труда.
В 8 час. 55 мин. хлопнула наружная дверь. Ушли, позабыв извиниться перед генералом и его племянницей… Через час, испуганные насмерть, генерал и племянница, перебивая друг друга: «Налетчики… Трое… К вам».
— Нашли кого грабить! Самое ценное у меня, пожалуй, уж этот чемоданишко, доставшийся мне по наследству от прежнего жильца. Да, он мне сегодня пригодился в бане.