— У нее сегодня гости. Она сама сказала. День рождения мужа.
— Поздравляю.
— Слушай, Джейк, — сказал Арнольд, — я схожу пообедаю?
Гриншпан сначала срезал с мяса последнюю полоску жира, а уж потом посмотрел на Арнольда:
— Ну иди.
— Да, — сказал Арнольд, — маловато народа сегодня. Ты заметил?
Гриншпан кивнул.
— Так я пойду перекушу. Может, днем будет поживее.
Он взял коробку и стал собирать следующий заказ. Подошел к стройным пирамидкам консервированных фруктов. Да уж, ненамного уменьшилось, подумал он с горечью. Конца этому нет. Так никогда не распродать. На продуктах серьезных денег не заработаешь. Он с тоской подумал о сотнях скопившихся в магазине видов товара — разных фирм, разных размеров. Он отслеживал всех покупателей, отмечал, что они кладут в тележки. Это кошмар, подумал он. Он же не бриллиантами торгует. И не роялями. Он продает хлеб, молоко, яйца. Тут оборот нужен, иначе тебе конец. Он только деньги попусту тратит. Электричество, холодильники, вывески в витрине, зарплата, распродажи, ассортимент. Вот взять крупные магазины. У них свои парковки. У них реклама. У них дисконтные карты. Для них два процента от прибыли — пустяк. А еще продают дешевле, но с нагрузкой. Фермы, сыроварни, пекарни, консервные заводы — все свое. Все! Сволочи! Да это самоубийство — с ними тягаться.
Немного погодя к нему подошла Шерли.
— Мистер Гриншпан, вы не против, если я пойду обедать?
Почему они его спрашивают? Он что, тиран?
— Да-да… Иди поешь. Я послежу за кассой.
Она ушла, и Гриншпан, глядя ей вслед, подумал: что-то тут не так. Сначала он, потом она. Они наверняка встречаются. Что они делают, за руки держатся? Он бережно опустил в коробку картонку с яйцами. Да какая разница? Хороша парочка — потаскуха с лодырем.
Он подошел к кассе, нажал на оранжевую кнопку, на аппарате выскочил флажок «Чек не пробит». Он с тоской пересчитал деньги.
Фрэнк обрывал подгнившие листья с салата.
— Джейк, если хочешь сходить поесть, иди, я послежу, — предложил он.
— Я потом, — сказал Гриншпан.
Старуху, которая вошла в магазин, Гриншпан узнал. Она уже дважды приходила сегодня утром и оба раза покупала по две банки кофе, на который Гриншпан объявил уценку. И ничего больше не купила. Он уже потерял на ней двадцать центов. Он проследил за ней взглядом и, поняв, что она снова направляется к кофе, тут же рассвирепел. Она взяла две банки и пошла к кассе. В рыжем парике, подчеркивавшем старческую белизну кожи, она походила на клоуна. Она поставила банки на прилавок и смущенно взглянула на Гриншпана. Он даже кассу не открыл. Она подождала немного и пододвинула банки поближе.
— Шестьдесят девять центов за фунт, — сказала она. — Два фунта — это доллар тридцать восемь. Шесть центов налог, получается доллар сорок четыре.
— Мадам, — сказал Гриншпан, — вы что-нибудь едите? Или только кофе пьете? — Он буравил ее взглядом.
Она вздрогнула, губы у нее затряслись.