— Да. Но есть охотники и знаменитее его.
Старик вдруг изменился. Ласковое выражение исчезло с его лица. Оно стало сухим и хищным.
— Как зовут этого знаменитого охотника? — спросил я просто.
— Абд-Абу-Азль, что означает — «сын исключительного». Абд-Абу-Азль — достойный сын своего отца, которого зовут Абу-Азль…
Старик произнес эти слова с гордостью, непонятной мне.
— Тебе знакомо это имя? — быстро спросил я.
— О, да! — многозначительно кивнул кадир. — Я знал отца и сына. Абу-Азль и Отец Смерти — одно и то же лицо. У охотников на арабов бывает по нескольку имен.
— Кем он был раньше, его знаменитый сын?
— Сын был помощником у одного купца в Хартуме по имени Бариад-Эль…
Он внезапно умолк, и это озадачило меня. Несомненно, он побоялся назвать имя купца, у которого исчез брат проводника Бен-Васака.
— Ты знаешь это имя? — спросил он подозрительно.
— Нет.
— И ты говоришь правду?
— Я никогда не бывал в Хартуме. Как же я могу знать его?
— Почему же ты вздрогнул, когда я назвал это имя? Может быть, тебе говорил о нем Бен-Васак? Не говорил ли, он о пропавшем брате?
— Разве у него есть брат?
Кадир снова подозрительно взглянул на меня,
— Да. И этот Абд-Абу-Азль сыграл с ним хорошую штуку.
Я насторожился. Но старик сразу умолк, бросив нехотя:
— Впрочем, вам, иноземцам, незачем знать наши дела. — Он едва заметно улыбнулся.
Передо мною снова стоял другой человек. Для меня он был загадкой. Что это была за улыбка? Насмешка или игра? Презрение или угроза? Он представился мне вдруг хищным зверем, играющим со своей жертвой.
Но, прежде чем я успел хорошенько что-нибудь сообразить, его лицо снова приняло простодушно-лучезарное выражение.