— Дайте мне пальто, — бросил он через плечо Барни.
— Что ты собираешься делать? — тот уже срывал с себя куртку, забыв о руке.
— Все, что смогу. — Маклейн схватил брошенный ему пуховик и стал лихорадочно натягивать его на себя.
Нет, черт возьми, мы еще поборемся!
— Леди и джентльмены, — раздался мелодичный голос стюардессы, появившейся в дверях салона, — мы начинаем снижение и через несколько минут приземлимся в аэропорту Далласа. Извините за некоторые неудобства, которые вы терпите, но скоро все кончится.
Пассажиры встретили эту речь аплодисментами и радостными воплями. Кое-кто даже вскочил со своих мест, выражая свой восторг. Особенно радовались дети. Какой-то мальчишка лет шести подпрыгивал на сиденье, издавая дикий крик и прижимая к груди зеленого крокодила.
— Успокойся, Боб, — молодая красивая блондинка безуспешно пыталась угомонить сына. — Веди себя прилично.
Куда подевалась усталость от длительного перелета и задержки в воздухе!
— Прошу всех сесть на свои места и пристегнуть ремни.
Мальчик еще раз подпрыгнул, понимая, что больше ему этого не позволят.
— Садись, садись. — Сью ласково улыбнулась малышу, и мать, наконец, защелкнула пряжку ремня на его тощей груди, а стюардесса прошла дальше.
Очень аккуратная, какая-то воздушная старушка с бледным лицом сидела, словно вжавшись в кресло, напряженно, глядя прямо перед собой.
Сью ласково прикоснулась к сухонькой руке и сказала, присев на корточки:
— Все будет нормально. Скоро мы приземлимся.
Женщина благодарно кивнула, но ничего не ответила.
И стюардесса прошла дальше. Нужно же проследить, чтобы все пристегнулись. В такую погоду при посадке возможны толчки, и, не дай бог, кто-нибудь ушибется…
Маклейн выбросил из окна канистру (в таком снегу ничего с ней не случится), обрезки трубы, на которые он намотал тряпки, и, наконец, уцепившись за длинный белый жгут, свернутый из полотна, стал спускаться вниз.
Сол, уперевшись ногой в стену, изо всех сил стараясь не выпустить тряпку, потому что держал ее почти одной рукой. Левая снова начала кровоточить и страшно разболелась, будь она неладна.
Когда до земли оставалось метра полтора, Джон спрыгнул. Он подхватил самодельные факелы и, на ходу поливая их из канистры, побежал ко второй полосе.
Снег слепил глаза, и ему приходилось низко наклонять голову. Ноги утопали в пушистом месиве, скользили, и Маклейн боялся упасть. Ветер старался отшвырнуть его назад, но человек еще ниже пригнулся и продолжал бежать, сгибаясь под его напором.
Господи, дай ему удачи. Помоги ему.
Сол, высунувшись по пояс из окна аппаратного зала, следил за Джоном, не обращая внимания на ветер, пронизывающий его прикрытое только белой форменной рубашкой тело.