— Как я люблю тебя, малышка. Если бы ты только знала, как я люблю тебя!
— Джон, почему это случается именно с нами? И каждый раз на Рождество!
Холли посмотрела на мужа заплаканными глазами, такими прекрасными, что у Маклейна внутри что-то дрогнуло.
«Ну как тебе объяснить, малышка?…
Я не могу не вмешиваться «не в свое дело», как говорят эти кретины. Я не моту пройти мимо, когда кому-нибудь грозит опасность. Я не могу допустить, чтобы всякая мразь безнаказанно проворачивала свои грязные дела.
Я не могу.
Вот поэтому, малышка. Поэтому, очевидно, это не последняя неприятность в нашей жизни».
Но вслух Джон ничего этого не сказал.
Он только вздохнул и снова поцеловал ее глаза.
— Поедем домой, — и обняв ее за плечи, он шагнул и направлении главного здания.
Ричард Тогберг лежал на спине не в силах подняться с земли.
Его спустили по трапу, там поймали какие-то парни и отправили дальше. Дик еле передвигал ноги, все еще не оправившись от шока. Он сделал несколько шагов и, поскользнувшись, упал, больно стукнувшись затылком.
Люди проходили мимо него, огибая лежащего человека, словно бревно, досадно валяющееся на дороге.
Он протягивал к ним руки, взывая о помощи, но никто не откликнулся на его зов.
Едва взглянув в лицо «героя» и узнав его, все спешили поскорее прочь.
Неизвестно, сколько бы он так еще пролежал, но тут у него пробудилась надежда.
Мимо шла та добрая дама, которая сидела рядом с Холли Маклейн.
— Леди, помогите мне, пожалуйста, — Дик протянул к ней руки.
Старушка, соседка Холли по самолету, шла, кутаясь в кофту, пронизываемую порывами ветра, пытаясь найти автобус или какую-нибудь машину, которые отвозят людей в здание.
— Кто-нибудь, помогите мне, — услышала она с дороги.
На спине, одетый в теплую куртку, лежал тот мерзкий тип, который вел свой гнусный репортаж из самолета.
— Леди, помогите мне, пожалуйста, — он протянул к ней руку.