Дежурные сестры не подозревали о моих похождениях. Да и как можно было подозревать меня, если я проскальзывал в палату, когда они или дремали, или хлопотали около послеоперационных больных. Утром я вскакивал раньше всех, наскоро умывался и сразу же выбегал погреться на солнышке. В палате появлялся одновременно с нянечкой, вносившей на подносе тарелки. Аппетит у меня теперь был волчки. Покончив с едой, с нетерпением ожидал Веру Ивановну. Если она задерживалась, то и дело приоткрывал дверь — хотелось поскорее сказать врачу, что никаких жалоб у меня нет, очутиться на свежем воздухе.
— Успеешь нагуляться, — ворчал Василий Васильевич.
Приподнявшись на локте, Валентин Петрович с присвистом добавлял:
— Раньше компанейским был, теперь только свиданки на уме.
Рябинин и Панюхин ничего не говорили, но я чувствовал — тоже осуждают меня.
Накануне Даша сказала, что встретимся мы только через день — ее мать затеяла ремонт комнаты. Вчера я пропустил эти слова мимо ушей, а теперь чувствовал — время тянется, как резина. Было пасмурно, накрапывал дождь.
— Глянь-ка, — попросил меня Валентин Петрович, — не идет ли Клавка.
— Сегодня же четверг, — напомнил я.
Валентин Петрович помолчал.
— Вера Ивановна велела пускать Клавку каждый день.
Я вдруг увидел — он похудел еще больше, стал почти прозрачным. Стараясь не выдать своего волнения, перегнулся через подоконник. Около проходной одиноко маячила в плаще с капюшоном Лизка.
— Никого!
Валентин Петрович помрачнел. Тревожно покосившись на него, Василий Васильевич спросил меня:
— Вечером опять умотаешь?
— Нет. Дела у нее.
— Дела, дела… У всех дела, только мы бока пролеживаем.
— Надоело! — сказал Валентин Петрович. — То госпиталь, то в санатории жир нагуливаешь.
— Глядя на тебя, этого не скажешь, — пробормотал Василий Васильевич.
Валентин Петрович улыбнулся.
— Вот кончится вспышка, батя, тогда и начну поправляться.
Он надеялся вылечиться!
Клавка, как это уже было, вошла неожиданно. Застыв в двери, устремила на мужа тревожно-вопросительный взгляд. Валентин Петрович рассмеялся, и она, сразу посветлев лицом, рванулась к нему. Через несколько минут они ворковали, как два голубка.