Алексей кивнул. Тетка Маланья прошлась по веранде, провела пальцем по крышке стола. Поднеся палец к самым глазам, посмотрела — нет ли пыли.
— Много ли оставила?
— Экономно жить — на две недели хватит.
Тетка Маланья вздохнула, поскребла под мышкой.
— Продукты на базаре кусаются, а ты без карточек.
— Как-нибудь проживу.
— Сухомяткой обойдешься или варить станешь?
— Мне все равно.
— От сухомятки — вред. Внесешь пай — на двоих стряпать стану.
Алексей сунул руку в карман.
— Сколько с меня?
— Смотря что стряпать. Если постное — одна цена, с мясом — другая.
Алексей подумал.
— Мамалыга — самое милое дело.
Тетка Маланья понимающе усмехнулась.
— Пожадничала Верка.
— Ничего подобного! Ей каждая копейка по́том и кровью достается.
Продолжая усмехаться, тетка Маланья сказала, подтянув юбку:
— Я, парень, про все, что на хуторе делается, с Татьяниных писем узнаю. Пока ты дрых, почтальонша еще одно принесла. Наследница справляется, с кем Верка приезжала. Твою личность описала — точь-в-точь.
Алексей мучительно покраснел. Тетка Маланья окинула его взглядом с головы до ног. В мутноватых глазах появилась враждебность.
— Шустрый ты, как я погляжу. И с Веркой поусердствовал, и с Татьяной не оплошал.
Алексей шумно вздохнул.