— Подозрительный гость! — кивнул Семён, глядя на Владимира.
— И кому же он может довериться? — поинтересовался дядя Сосо. Фыркнув, Семён махнул рукой:
— Мало, что ли, таких, что за евро горсть подарят ему своё сердце? — и тут же, без перехода, ломая навязанный ритм, заявил: — Однако всё это лирика, и не более того.
— В каком смысле? — поднял на него взгляд Семёнов.
— В том, что подобным образом, Володя, ты будешь добиваться своего до второго пришествия, — ухмыльнулся Семён. — Проще надо быть.
— То есть? — Семёнов потряс головой. — Не понимаю…
— Поставим вопрос так: ты — кто?
— Я? Человек!
— А точнее?
— Владимир Семёнов, кто ж ещё!
— Не-а… — Семён зевнул. — Никакой ты не Владимир Семёнов.
— Чего? — У Семёнова отвисла челюсть.
— Точнее, Семёнов, да не тот. Тот — умер. И похоронен давно. И справка об этом — с печатью — у наследников лежит. И скелет в могилке. Или у тебя прах в урне? А, неважно.
— А как же я?
— А ты — некто Семёнов, однофамилец покойного, вынужденный мигрант невесть откуда. Не родня. — отчеканил Семён чуть ли не по слогам. — А стало быть — свободен. Гуляйте, гражданин Семёнов.
— Но я же… это же я и есть! Я же вернулся…
— Ага, — равнодушно согласился Семён, — вернулся. Живой такой, весёлый, всем интересуешься. — Он прищурился, глядя Владимиру в глаза. — Небось, ещё и денюшков хотишь, да? А может, ты и вовсе не Семёнов. Так, мошенник какой-то, прикрывающийся честным именем покойного. А?
— Э, Семён, ты это… того… не гони. — Владимир помотал головой, как бы отгоняя наваждение.
— Я не гоню, я тебе ситуацию обрисовываю. Думаешь, тут все только и ждут, чтоб тебя любимого опознать? Ты в зеркало давно смотрелся?
— Ну… С утра, когда брился…
— И что там увидел, помнишь?
— Себя, а что?