А скоро к нему пошла Мария, понесла молока. Денис ходил вокруг дома и чего-то искал. Маша звонким и невинным голосом спросила:
— Потеряли что-нибудь?
Денис встрепенулся, развёл руками:
— Да вот… смотрю: не приезжал ли кто-нибудь? Да вроде нет, колёсных следов не видно, а вот к окну кто-то подходил. Надо же кому-то, — раздражённо добавил он, — заглядывать в чужие окна!
Маша испугалась, подумала о том, что Денис сейчас же догадается, что следы на снегу её, но Денис на разбитые ботинки, купленные в развалах для старья, не посмотрел. Она сказала:
— Да это я подходила, хотела молока вам в форточку подать, — я даже крикнула, но вас не было.
— Ты? — испуганно спросил Денис. — Это ты подходила?
— Да, я, но вас не было, и я решила прийти позже.
Денис смотрел на неё пристально, и взгляд его был шальной, испуганный.
— Ты ничего не видела?
— Я? Где?.. Возле вашего дома? Нет, ничего.
— А… на столе?.. Ты в форточку заглядывала?
— Заглядывала и хотела поставить на стол молоко, но… потом раздумала.
— На столе ничего не видела?..
— На каком столе?
— На моём! На каком же ещё-то?
— На вашем? Нет, ничего я не видела. А что там я могла увидеть?
— Что?.. Не знаю. Но, может, кто из города приезжал? Может, супружница? А?..
— Не знаю. Я никого не видела.
Маша поставила на стол бутылку с молоком и вышла. Она только здесь, на улице, дала себе волю и от души рассмеялась. Подумала: «Казалось бы радоваться должен, а он ишь как всполошился. Деньги-то с неба не падают. Вот теперь и ломай голову».
Зашла к дяде Жене. Этот сидел у окна под иконой и страшно таращил на неё глаза. Маша испугалась.
— Дядь Жень, вы чего?