У него была смешная фамилия — Шуриков, но сам он казался очень деловым, хотя был на удивление разговорчив.
Прежде всего он не разрешил мне уйти, пока не прослушает пленку и не удостоверится в качестве записи. Он собирается подарить эти кассеты другу, большому знатоку джаза. Заодно он спросил, увлекаюсь ли я джазом сам. Я ответил, что нет. Тогда он включил магнитофон, продолжая говорить о разном.
Я еле успевал отвечать ему, как вдруг в углу комнаты я заметил теннисную ракетку, которую видел у Шурикова в руках. Шуриков охотно дал мне ее посмотреть, спросил, играю ли я в теннис, а я, в свою очередь, рассказал ему о своем «Лич». Он с интересом выслушал меня, заметил, что тоже немного играет в настольный теннис, и спросил:
— Наверное, дорогая твоя ракетка?
Я сказал, что мне ее подарили. Шуриков посмотрел на меня с некоторым уважением:
— Повезло тебе с отцом — добрый!
Я на минуту опустил голову, но тут же глянул в глаза Шурикову.
— У меня нет отца. Только мама и Варежка — младшая сестренка. А ракетку мне действительно подарили, только посторонние. Есть же хорошие люди!
— Есть, — согласился Шуриков. — Это твой шеф? Ну, тот, кто тебя прислал?
— Да.
— А он вообще кто?
— Учитель, а сейчас — начальник пионерского лагеря. Они собрали магнитофон, делают на нем записи, продают, а деньги откладывают на инструменты для эстрадного оркестра.
— Вот это изобретатели! — сочувственно воскликнул Шуриков. — Где же этот лагерь находится?
— Где-то в Токсово, Борис Всеволодович говорил.
— Молодцы ребята, — похвалил Шуриков. — Только ведь надо много ленты. Откуда вы ее берете?
— Покупаем. Ходим со старшей пионервожатой — Мариной Владимировной, Борисом Всеволодовичем и еще физруком Олегом Николаевичем…
— Стой-ка, стой-ка, Олег Николаевич — такой высокий, смуглый? Был у меня один знакомый физрук…
— Нет, — сказал я, — он смуглый, но не очень высокий. Кудрявый, широкоплечий и всегда какой-то сонный, что ли.
— Ходит не в спортивном костюме?
— Нет, в белых джинсах и белой рубашке, и всегда в черных очках.
— Нет, не он… Ну, ладно, тебе, наверное, пора? Запись приличная, беру.
Шуриков посмотрел на меня совсем по-дружески.