— Вижу, — усмехнулся мой всевидящий Вишну. — Она повернула налево на Треднидл-стрит. Вы метрах в ста от нее.
Сколько же здесь прохожих! «Так, ребята, расступились чуть-чуть. Вот спасибо!»
— Спасибо, — повторил я вслух компании, выходящей из офиса. — Как она выбралась из кафе?
— Наш человек все видел. Она пошла в туалет, а оттуда через служебный вход вышла во двор. Объекты заметили это, когда еще одна женщина вошла в туалет. Там, видимо, одна кабинка, и Питер это знал.
Две женщины ведут под руки старушку, едва переставляющую ноги. Все на одно лицо: бабушка, мать и дочь. Заняли весь тротуар, придется оббегать по мостовой. «Прости, парень, я знаю, что это твоя дорога. И нечего гудеть!»
— Что они сейчас делают? Бегут в разные стороны?
— Нет, стоят перед «Старбакс».
Что, старший Осборн знает, что Тоню засекли по мобильному?
Я свернул на Треднидл-стрит и мельком увидел ее: высокий силуэт с кожаным пальто на руке. Ну да: в Москве же снег, а здесь лето.
— Подходит к отелю «Треднидлз».
— Да, спасибо, Шанкар. Я ее уже вижу.
— Остановилась. Ловит такси?
— Похоже. Но я добегу до нее раньше.
Как бы не так! Вот очередной старомодный черный кэб подруливает к тротуару. Тоня открывает дверь и садится. Последний рывок! Я перехватил ручку двери, прежде чем она захлопнулась, и плюхнулся на сиденье рядом с Тоней.
7
Самообладания ей действительно было не занимать.
— Это похищение? — спросила она своим обычным холодным, чуть насмешливым тоном. Она узнала меня сразу, но не закудахтала: «А это еще что? Как вы сюда попали? Что вы себе позволяете?» Как будто постоянно ждала вмешательства внешних сил.
— Это операция спасения, — сказал я. — Скажите ему, куда ехать.
— Скажите вы. Вы же теперь главный, как я понимаю.
Но она меня не боялась. Не попыталась выбраться из машины, даже не стала спорить.
— Трафальгарская площадь, — сказал я водителю, просто чтобы отъехать. Это снова был крепкий краснолицый седой мужик хорошо за шестьдесят. Тот же самый все эти дни, только номера на машине меняет?
Тоня смотрела на меня. Спокойно, но без улыбки. От нее пахло какими-то свежими, чуть кисловатыми, молодежными весенними духами.