— Оба. Потом один можем убрать. Кто-то ведь свой телефон выложит на стол, а кто-то оставит в кармане или в сумочке. Оставим тот, через который слышимость будет лучше.
Уличный шум в моей гарнитуре вытеснился атмосферой кафе. Зашел внутрь.
— Тони, — проникновенно, богатым, каким-то влажным голосом сказал Питер.
Послышался звук поцелуев, потом долгая пауза.
— Ну все, все. Можешь меня отпустить, — сказала Тоня.
Вот отодвинули стулья, потом придвинули.
— Что будете заказывать?
Это официантка. В «Старбакс» персонал вышколенный, тут же подходят.
— Ты заказала уже?
— Вот, пью.
— Мне тоже американо и чизкейк, спасибо, — сказал Питер. Воспитанный мальчик. — У тебя усталый вид.
— Ночь в поезде, утро в самолете.
— Где ты остановилась?
— Пока нигде.
— А где твои вещи? — Пауза. — Понятно.
Видимо, Тоня мотнула головой на свою сумочку.
— Ваш американо. И чизкейк.
— Большое спасибо.
Теперь ждет, пока официантка отойдет. Прав Шанкар: не обязательно видеть, и на слух все понятно.
— Тони, я очень беспокоюсь. Что происходит? И отец сам не свой. Ты знаешь, что в него стреляли?
— Стреляли в моего отца, твой его просто прикрыл. Надеюсь, ты не сказал ему, что я в Лондоне?
— Нет, я же обещал.