— Тебе не очень больно? — спросил он.
Жорж передернул плечами.
— Мне больно, — сказал он, — но не от этого.
— Да не расстраивайся ты так! С твоей мисс ничего не случится, и вскоре ты увидишь ее, — сконфуженно произнес Гран-Луи и открыл дверцу.
Маленький мальчик вышел из машины. Он стоял неподвижно, опустив руки, и смотрел, как Гран-Луи перебирался на переднее сиденье за руль.
— Ну, малыш, до свидания!
— До свидания, Гран-Луи, — ответил мальчик.
Машина резко рванула с места, но Гран-Луи все же успел махнуть рукой на прощание.
Жорж еще какое-то время смотрел вслед умчавшемуся автомобилю, а потом повернулся и через площадь, не торопясь, направился к Фош-авеню.
Дисюин, подобно пуле, влетел в кабинет Паолини, даже не постучав в дверь, ошеломленный и растерянный.
— Па… патрон!.. — выдавил он, заикаясь от волнения.
Комиссар смерил детектива строгим взглядом.
— В чем дело, Дисюин? Что с вами стряслось?
— Патрон, он вернулся!
— Кто вернулся?
— Он! Мальчик! Жорж Дерми!
— И когда же?
Хладнокровие комиссара, казалось, лишь усилило возбуждение Дисюина. Однако он тут же постарался взять себя в руки.
— Совсем недавно. Не более получаса назад, — ответил он уже более спокойно. — Он явился домой — один, пешком, словно ничего не случилось. Его отец позвонил нам и сообщил об этом.
Паолини встал и потянулся за шляпой. Застегивая плащ, он сказал:
— Ну что ж, пойдем посмотрим на Жоржа Дерми.
По пути на Фош-авеню комиссар с видимым безразличием смотрел в окно, не произнося ни слова. Дисюин, хорошо изучивший привычки своего шефа, тоже молчал. Ему ли не знать, что, когда на лице комиссара появляется это отрешенное выражение, это означает, что он интенсивно над чем-то размышляет.