— Мишань, ты извини. Я, кажется, застрял на работе. С кино не получится… Мама скоро будет, я ей звонил. Может, с ней пойдешь?
— Папа, я не хочу, что–то. Почитаю лучше и уберусь в квартире.
— Что это с тобой? — встревожился папа, — давай я отпрошусь и приеду?
— Не надо, все в порядке и мама обрадуется чистоте.
— Ну ладно… — неуверенно сказал Валерий Михайлович, — вечером позвоню.
Уборка замечательно занимает руки, если их не к чему приложить, помогает собрать мысли, а еще чисто становится вокруг и на душе тоже вроде чище…
Мишка отложил пылесос. Забрался с ногами на тахту. Раскрыл заданный по внеклассному чтению рассказ «Робот L76 попадает не туда» Айзека Азимова. Рассказ сначала не воспринимался, но потом увлек, и даже рассмешил. Осталось внутри странное ощущение — неясная мысль, очень важная, но не ухватишь. Пришла мама. Обрадовалась порядку. Оказалось в магазине не было хлеба и Мишка побежал за хлебом в дальний магазин.
Ближе к вечеру Мишка спросил:
— Мама, можно, я, с Ромкой, на улицу?
— А, что ты спрашиваешь? Давно надо выйти… беги быстрей. Ромке скажи, что у меня есть новый рецепт выпечки, его маме.
Ромика наказали — за катание на отцовском флаере без разрешения.
Бесцельно бродить по окрестностям быстро надоело. Вспомнился робот из рассказа и «неуловимая» мысль, вдруг обрела форму — робот попадает вместо Луны на Землю, в непонятную для себя среду, но не «опускает руки», а даже наоборот изобретает и строит свой «Дезинто», чтоб работать, выполнять свое предназначение! Но он всего только робот…
— А в чем мое предназначение, зачем я? — задумался Мишка. Почему меня так волнует этот вопрос?
Ответа не пришло. Зато появилось острое желание увидеть папу.
Может, он хотел задать тот же вопрос отцу. Стало слишком одиноко в этом большом добром мире, где людям не всегда известны детские проблемы. И ребенку порой трудно поведать взрослым о своей беде…
Космодром всегда манит: романтика, огни, далекие тайны, связь с вечностью и пространством. Загадки времени, материи, человеческих отношений… Мишка был вдумчивый ребенок, ему все было близко, важно, интересно.
Приехал Мишка по древнему рельсовому пути. Сохранили для космодрома на всякий случай — все, что по конструкции просто устроено — надежно (ведь «все гениальное просто!»). Железная дорога действовала. Мишке всегда нравилось неспешно ехать в электровагоне, смотреть на пробегающие мимо пейзажи. Махать из окна встреченным людям…
От наземки он шел пешком. Земля веяла теплом и запахами трав. Ближе к космодрому услышал плавную музыку. Тягуче переливаясь звуками она струилась, мягко распадаясь на отдельные звуки. Это была песня. Звуки складывались в слова рождая в душе трепет, заставляли замирать, прислушиваться. Музыка закончилась, в тишине надвинулась ночь, и вдруг, песня зазвучала с начала. Раздвигая темноту песня наполняла окрестности особым дыханием жизни. Что же в ней так притягивало? Мишка остановился, прислушался.
Мишка не замечал, что уже идет навстречу голосу. Не чувствовал текущих слез. Он шел, и слушал. Все, что накопилось в нем выливалось, соленой влагой орошая щеки. Так запруда прорывает плотину, и успокаивается, когда все схлынет…
Центральное здание космопорта стремилось ввысь шпилями. Стилизованные под древние ракеты башни светились на фронтоне белизной и огнями, горели уже и посадочные фонари. Девушка сверила фамилию в компьютере, отметила что на ребенка есть допуск, проставила время и сказала, что отцовский корабль рядом, можно дойти самому. Проводила до выхода, указала направление.
Подъехал робомобиль. Приветливо открыл дверь. Миша отказался от предложения, и робот остался стоять, словно обиделся. «Шагать по нагретым за день плитам наверное приятно», подумал Мишка. Взял сандалии за хлястики и перекинул за плечо, как это делали миллионы мальчишек прошлого. Иначе и быть не могло, ведь так нести гораздо удобнее. И сандалии за века не изменились — детям все лучшее! Что может быть лучше гениального? Вы уже знаете, что «Все Гениальное…», правильно — «ПРОСТО»! А что может быть проще сандалий с хлястиками?…
Босиком идти по чистым, рубчатым плитам оказалось вправду здорово!