— Да, сеньор, случилось.
И он рассказал купцу о странном повелении командоро-навигаро прекратить погрузку. Кучильо покачал лысой головой, но Хайме не заметил на его лице особого удивления.
— Право, не знаю, что вас так обеспокоило, виконт. Погрузка не делается в один день.
— Пусть так. Но что вы скажете, сеньор, если одновременно с прекращением погрузки у корабельного астронома выкрадывают портуланы?
Теперь Кучильо, похоже, удивился.
— У вас украли портуланы?
— Да. — Хайме вскочил, прошелся по комнате, звякая шпорами. — Но не в этом дело… Я помню наизусть каждый штрих на портуланах. Нам пытаются помешать, сеньор, — вот что меня тревожит…
Купец нагнулся, неторопливо поворочал кочергой поленья в печи. Посыпались искры. Кучильо откинулся на спинку кресла, благодушно посмотрел на юного собеседника.
— Сядьте, виконт, прошу вас. Скажите откровенно: вы уверены, что достигнете Островов пряностей?
— Уверен. — Хайме остановился, пристально посмотрел на купца. — Похоже, сеньор, что вы потеряли интерес к экспедиции.
Кучильо улыбнулся — так взрослые улыбаются неразумным словам ребенка.
— Мы с сеньором Падильо не можем потерять интереса. Не забудьте, что мы несем половину всех расходов. — Он заметил презрительную мину Хайме. С лица Кучильо сбежала улыбка, голос стал суше: — Люди живут на грешной земле, виконт, а жизнь очень дорога. Никто не хочет выбрасывать деньги. И уж если вкладывать их в дело, то, согласитесь, человек вправе знать, принесет ли дело прибыль. Иначе — нет смысла, виконт. Нет смысла.
И он стал перебирать четки с видом человека, высказавшегося до конца.
Хайме стоял, понурившись.
— Прибыль значит, — сказал он тусклым голосом. — Вы, сеньор, вместе с вашим тестем, или кем вы там приходитесь… вы просто испугались. Решили выйти из игры.
Рыхлое лицо Кучильо приняло скорбное выражение.
— Виконт, — сказал он со сдержанным достоинством, — я действительно прихожусь зятем сеньору Падильо. А сеньор Падильо умел рисковать еще тогда, когда вас не было на свете. В торговом деле не обходишься без риска, потому-то мы, сеньор Падильо и я, согласились взять на себя снаряжение вашей экспедиции. Однако, скажу вам прямо, виконт, существуют серьезные сомнения в успехе экспедиции. Вы спрашиваете, испугались ли мы? Отвечаю: нет. Но, рискуя, мы не должны забывать об осторожности. Посудите сами: что было бы, если б люди перестали сообразовывать поступки с благоразумием? Страшно подумать, виконт…
С ощущением уходящей из-под ног почвы Хайме погнал коня по темнеющим улицам к реке. В лицо бил сырой зимний ветер.
Все сидят по домам, жмутся к теплым печкам. Все, кроме бездомных оборванцев, да и те греются у костров на набережной. Один он, Хайме, мечется по городу, неприкаянная душа…
Вдруг — толчком в сердце: Белладолинда. Вот кто всего нужнее сейчас. Быстрее к ней!
К счастью, отворил не надутый лакей дуна Альвареша, затянутый в тесную ливрею, а молоденькая служанка Белладолинды.
— Ох, дун Хайме! — тихонько проговорила она и отступила в глубь темноватой прихожей, кутаясь в шаль.