Она едва не врезалась ему в грудь.
Парень опешил, а затем увидел её лицо и снова опешил.
— Я вас уже видел.
Теперь пришла очередь Мариголд удивляться.
— Ваша причёска. — Он указал подбородком на толстую стильную косу, которую она обвязывала вокруг головы точно ленту. Остальные угольно-чёрные волосы также были убраны наверх. — Я узнаю её где угодно.
И правда, это была часть её фирменного образа. Однажды сексапильный юноша лет двадцати со шрамом на брови назвал её милой. С этой косой Мариголд действительно ощущала себя мило, но только не в данный момент. Ей казалось, что её сейчас вывернет наизнанку.
— Знаете, — нарушил тишину парень, — большинство покупают ёлку один раз в году.
— Я живу по соседству. — Мариголд указала на ближайший жилой комплекс. — А вон там сажусь на автобус. — Она перевела палец на улицу возле продуктового магазина.
— А-а! Тогда не буду вас задерживать.
Однако он не сдвинулся ни на йоту.
— Мне не надо на остановку.
— Значит… вы пришли купить ёлку?
Он посмотрел на неё с недоверием, но хотя бы не разочаровано. Его карие глаза и коричневые волосы были столь же тёплыми, как каштаны. Вблизи он выглядел ещё выше и шире. Он был одет в красную клетчатую фланелевую рубашку с закатанными рукавами, униформу ёлочного базара семейства Драммонд.
«Интересно, а он член семьи или сезонный работник?»
Не то чтобы Мариголд не хотела ёлку. Хотела. Даже очень. Но её мама копила на новый дом, а сама Мариголд — на квартиру в Атланте. Её мозг судорожно соображал выход из ситуации. Ей нужно время, чтобы узнать его поближе и показать, что она совершенно нормальный человек, прежде чем задать страшный вопрос. К сожалению, покупка ели казалась единственным выходом.
— Да, — ответила она. — Возможно.
Лучше уточнить сразу.
Стоило задать это вопрос, как на неё накатила робость и стыд. А затем стыд за испытанный стыд. Но парень неожиданно улыбнулся и рванул с места. Мариголд поспешила за ним. Он привёл её к небольшим ёлочкам возле кассы. Они едва доходили до колен.
— Эти… слишком короткие.
Ей было тяжело скрыть разочарование.
— Простите, — ответил продавец. — Но разве вы говорили не про рождественский мультик?
По спине Мариголд побежали мурашки, стоило ей услышать его голос вблизи. Надменный и отчуждённый, но удивительно дружелюбный. С таким голосом ему, наверное, прощались все грубости.