В надежде сбежать от вида крепости она посмотрела вниз.
Но и там уже разворачивалось поистине инфернальное зрелище.
Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги... и только враги.
Перед глазами ничего, кроме врагов.
Бесчисленные солдаты противников неумолимо надвигались на них.
Они двигались в порыве, буквально сметавшем их войска, размахивали оружием и толкали перед собой щиты. Она видела этот разрушительный поток. К ее собственному ужасу.
— Принцесса!!! Где вы?!
Даже эта маленькая девочка, ничего не понимающая в тактике и стратегии, могла с уверенностью сказать:
«Они обречены. У них ни шанса на победу.»
— Принцесса!..
Немолодая фрейлина ввалилась в комнату, едва не сорвав дверь с петель.
— Ах, принцесса... так вот где вы были! — крикнула она, выражая своим лицом беспокойство и страх.
Выглядела она ужасно — и волосы, и платье были растрепаны. Казалось, что закон «В первую очередь дворцовая фрейлина должна заботиться о достоинстве своего вида», о котором она так торжественно вещала, совершенно вылетел из ее головы. Кровоподтеки и царапины на лице намекали, что по пути сюда она успела споткнуться и упасть.
— Будьте добры, за мной... поспешите!
— ...
Фрейлина взяла ее за руку и повела вглубь замка.
Его убранство отличалось от привычного лишь одним.
Все было багровым.
Цвет пылающего пламени, разлетавшейся повсюду крови... другими словами, цвет безвозвратной гибели ее родного замка. По висевшим повсюду флагам и картинам плясали обезумевшие языки пламени. Огонь пощадил лишь проложенные по полу ковры, и то лишь благодаря тому, что те до основания пропитались кровью.
Пол был усеян бесчисленными трупами.
Там лежали трупы и союзников, и врагов. Их действительно было не счесть. Некоторых она узнавала, некоторых нет. Некоторые трупы принадлежали людям, а некоторые — однозначно нет.
Большинство из них убили оружием. Но были трупы и обугленные, и оплавившиеся, словно перележавшие на солнце конфеты. Трудно даже представить, как именно они погибли.