Как россыпь сверкающих драгоценных камней на бархате, выделялся оазис жизни среди песков и тёмных призрачных скал пейзажа. Крошечный по сравнению с окружающей пустыней, по меркам людей он был целой страной, и малочисленные обитатели Луны населяли только небольшую часть разноцветных лесов и полей. Высокие здания давно забытых эпох пустовали, и цветы, и вьющиеся растения покрывали древние каменные стены. Часть из них полностью скрывалась под лианами, другие поддерживались в относительном порядке, но только несколько носили на себе признаки человеческого жилья. В самом лучшем состоянии находилась высившаяся на краю фиолетового луга башня из розового мрамора, вокруг которой сверкали фонтаны.
Под тёмным фиолетовым небом с белыми перьями облаков, где звёзды были видны даже днём, а вместо Луны сияла куда более крупная бело-голубая Земля, цвели огромные диковинные цветы, а зелёные растения, похожие на земные, смешивались с серебристо-белыми, ярко-синими и нежно-фиолетовыми, под цвет неба. Поляны и леса казались ухоженными, но нигде не было видно тропинок или иных следов пребывания людей. Только цветущие луга, аккуратные ровные кустики и деревья слишком правильной формы для жалких моллюсков, спешащих укрыться в панцири.
Одного взгляда было достаточно стороннему наблюдателю, Киртиану, вооружившемуся линзами — почему девы не оставляли следов. С лёгкостью парившая прямо в воздухе совершенно обнажённая девушка не ступала на землю. Лаурелин, уже почти полностью лунная дева, плыла над ярко освещённой низким рассветным солнцем поляной. Длинный день только вступал в свои права, но здесь всегда было тепло, как в жаркий летний полдень на далёкой тусклой Земле, которую она оставила когда-то.
Женщина медленно парила в воздухе и пыталась думать. В её голове не было никаких мыслей, кроме как о Луихаде, единственном мужчине на Луне. Время от времени женщине казалось, что она сравнивает его с другим, и тогда она грустнела. В такие моменты Луихад казался особенно нежным, а наполнявший её голову изумрудный свет смывал печаль, и она снова погружалась в веселье, царившее среди лунных дев. Со временем такие приступы накатывали реже и реже, мысли постепенно таяли, а вожделение охватывало сильнее, и недалёк был тот день, когда оно полностью поглотит её.
Не помнящая земной жизни, Лаурелин как должное принимала, что им ничего не нужно делать, и они могли всё время предаваться танцам, песням и лесбийским утехам. Ниоткуда брались их украшения и тонкие полупрозрачные одежды, фрукты росли сами собой. Получая всё без труда, девы ни о чём не думали, кроме сиюминутных желаний, просто наслаждаясь своими жизнями здесь, как Луихад наслаждался ими. Вот и сейчас по внезапному порыву Лаурелин взвилась в воздух и унеслась к высоким мраморным башням где-то там, в дали.
Лаурелин летела над садами и полями оазиса на серебряной планете, а с темного-фиолетового неба на неё смотрела огромная жемчужина Земли. Яркое солнце сверкало на горизонте, и до полного рассвета оставалось ещё много часов, за которыми придёт новый лунный день — он продлится две недели, прежде чем наступит столь же долгая ночь.
Лаурелин опустилась на фиолетовую траву. Туда, куда временами слетались все её подруги. Если на Серебряной Луне и было место, которое её обитательницы могли как-то выделить из прочих, то это было оно. Большой луг между несколькими башнями из белого и розового мрамора отличался не только расставленными безо всякого порядка обелисками и каменными цветами, но и большими мраморными фонтанами, из которых выделялся один, окружённый статуями крылатых людей. Вместо воды из высокого круглого каменного цветка била прозрачная красная струя. Поток чистого лунного эликсира, легендарного напитка бессмертия, ради которого жители Земли были готовы отдавать своих женщин Луихаду.
Бледные, прекрасные, призрачные лунные девы слетались к фонтану каждый раз, когда полная Земля вставала в зенит. Это была их единственная традиция. Почему так, они не задумывались, просто привыкли, и всё. На этот раз Лаурелин прилетела раньше обычного, одной из первых. Сам Луихад уже парил в воздухе высоко над фонтаном, словно бы не замечая ничего вокруг. Мелодичный смех возвестил о прибытии других дев. Стайка девушек спускалась с фиолетового неба. Они как всегда весело смеялись, танцуя в воздухе.
Здесь, на этом лугу, они по-прежнему оставались лунными созданиями, и не испытывали ни малейшего трепета перед источником своего бессмертия и вечной радости. Они просто не задумывались об этом. Не помня Земли, они не знали никакой другой жизни, и не могли даже вообразить её. Слетаясь к фонтану, они по-прежнему веселились. Как и всегда, девы были полностью поглощены вечной радостью, не замечаяя ничего вокруг. Для них это было просто очередной весёлой оргией, так же, как и всё остальное. Они пили яркую рубиновую жидкость из фонтана, набирая эликсир в бутылки и разливая по бокалам. Девушки пьянели быстро, вернее, они всегда находились немного в таком состоянии от зелий, которыми их поили на Серебряной Луне. Эликсир тёк рекой.
Лаурелин пила вместе со всеми, и вскоре её радость и сладострастие начали расти быстрее. Другие испытывали то же самое, их беззаботный смех раздавался над лугом. Оставаясь высоко в воздухе, Луихад с бутылкой в руках смотрел на забавы прелестниц. Лунные жительницы визжали и перебрасывались бутылками эликсира. Несколько и вовсе купались в фонтане, и красные брызги разлетались вокруг. Лаурелин плеснула зельем в одну из соседок, сразу промочив её белое платье, мгновенно облепившее тело. Совершенные нагие формы стали хорошо видны сквозь тонкую ткань, ставшую почти прозрачной. Та хотела ответить тем же, но Лаурелин одежду не носила, и ей было всё равно.
Веселье всегда переходило в оргию, хоть на лунных дев эликсир и действовал не так сильно, как на жителей Земли. Не потому, что они привыкли к нему, а потому, что их тела успели настолько пропитаться напитком, что девушки всегда чувствовали желание, и прибавка новой дозы была не столь ощутима. И всё же их пронимало очень хорошо. Несколько из них скинули платья и обнажёнными взвились в воздух. Другим, включая Лаурелин, не надо было тратить время на раздевание. Взлетели и закружились над фонтаном. Целовались на лету, гладили друг дружку, чем разжигали свои желания ещё сильнее.
Когда они начали совокупляться между собой, Луихад спустился к ним. Сбросив одежду, он выбрал одну из не успевшей разбиться на пары стайку и, обняв девушек, начал подниматься. Товарки сегодняшней избранницы встретили это новым взрывом восторга. Они кричали от радости; вереница дев последовала за Луихадом. Ласкались, целовали груди подруг, и шептали, как сильно любят друг дружку и своего мужчину. Избранница крикнула громче всех, едва только Луихад проник в неё. Сладостно извиваясь в его объятиях, она бурно кончила раньше всех, затем ещё раз. И ещё.
Остальные услащались между собой, парами или тройками. А самые горячие летали вокруг случающегося Луихада с девушкой, целуясь, хватая подруг за груди, бёдра и вставляя пальцы во влагалища. В центре круга Луихад имел одну из девушек, и её страстные вскрики смешивались со стонами лесбиянствующих вокруг любовниц. Ничто не могло сравниться с изумительным членом Луихада, но и умелые пальчики могли приносить лишь немногим меньшее удовольствие. Девушки гладили и целовали все что ни попадя. А затем они, сплетя венок из своих тел, закрутились в воздухе над фонтаном — колесо из десятка подружек, каждая из которых вылизывала киску одной соседки, одновременно получая такое же удовольствие от другой. Лаурелин радостно хлопала в ладоши, приветствуя каждый оргазм, в котором выгибались женские тела над ней. Девушки кончали одна за другой, и оргаистическая волна бежала по кольцу, нарезая один круг за другим.
Развратницы кончали раз за разом, пока не почувствовали себя полностью удовлетворёнными. И только тогда кольцо распалось, сполна вкусившие удовольствиий лунные девы опустились на траву, а не участвовавшие в представлении немного успокоились. Часть улетела, другие ещё оставались возле фонтана. Лаурелин тоже осталась на траве, допивая бутылку эликсира. Веселье вокруг понемногу улеглось.
Женщина приподнялась в ожидании: что они будут делать дальше? Может, они придумали новую игру? Одна из девушек разделась и подала ей своё платье. Женщина приняла одежду и повертела её в руках прежде, чем сообразить, как удобнее натянуть её на себя. Она жила на Серебряной Луне так долго, как только могла вспомнить, и до сих пор не была одета. Впервые почувствовав на себе одежду, Лаурелин удивилась тому, что эти ощущения показались ей смутно знакомыми. Она немного напряглась, и откуда-то из глубин памяти всплыло самое первое её воспоминание: она не на Серебряной Луне, а на холме Земли, окутанная лунным светом, сбрасывает с себя одеяние. Это платье ощущалось не так. Мягче и легче.
Лаурелин покружилась на траве, чтобы все рассмотрели её со всех сторон. Может быть, её сомнения заметили. Лунные девы смолкли, замерли на мгновение, а затем снова скользнули к ней. Ладонь одной проникла ей под платье, гладя грудь, а мужчина подплыл совсем близко. Женщина подумала, не раздеться ли ей снова и уступить ласкам подруги, но та не спешила продолжать. Вместо этого рука внезапно убралась, а девушки отступили на шаг. Луихад поднял свой золотой амулет, и тонкий луч изумрудного света вонзился в лоб Лаурелин. Она знала, что происходит: Луихад впервые меняет её. Где-то в глубине сознания Лаурелин понимала, что когда-то жила на той далёкой планете, висевшей в небесах огромным белым с голубым шаром, но никакой другой памяти о той, другой жизни у неё не сохранилось.
Чувствуя, как из головы улетучиваются воспоминания о том, первом, разе на земном холме, женщина ощутила обычное в таких случаях возбуждение, и отдалась ему. Бурный оргазм потряс её почти сразу, и в себя она пришла, уже не помня Земли.
Долгие лунные дни казались короткими, а потом Лаурелин и вовсе потеряла представление о ходе времени. Она забавлялась с подругами до полного удовлетворения, потом спала где придётся на мягкой удобной траве, и снова пускалась в развлечения, всё охотнее отдаваясь лунным девам. Они принимали её как одну из своих. На ней было такое же платье из сверкающих нитей и лунного света, что и у прочих — да и то не всегда... Лишённая памяти о земной жизни, Лаурелин не понимала, что снадобья, которыми поили её старшие девы, не походили на земные опьяняющие напитки. Они не гасили сознание, она и напившись их могла хорошо контролировать свои действия, но вместе с тем переставала чувствовать усталость. Опьянение от лунных напитков приносило бесконечный восторг, и в такие минуты каждое её движение отзывалось наслаждением во всём теле. Выпив волшебного напитка, она танцевала до упаду, мерцающие огни далёких звёзд усиливали чувства, и вместе с тем распаляли желания. После зелий она отдавалась кому попало, и оргазмы тогда достигали невероятной силы.
Не замечала она и того, что периоды воздействия зелий постепенно становились всё длиннее. Она приходила в себя всё позже и позже после них. Луихад и старшие девы видели это. Пока Лаурелин смеялась и танцевала на лужайке в кругу дев и отдавалась их ласкам, Таниквинель незаметно следила за ней, наблюдая, как действие препаратов захватывает девушку. Зелья старших женщин Серебряной Луны после длительного приёма встраивались в обмен веществ, и начинали действовать всё сильнее по мере того, как преодолевали действие естественных гормонов. Пройдёт ещё немного времени, и они начнут менять тело Лаурелин. Рано или поздно она не придёт в себя после очередной дозы, и тогда её уже не нужно будет поить зельями. Железы где-то внутри её тела сами начнут вырабатывать эти вещества, навечно подчинившие самку, и тогда она станет настоящей младшей лунной девой. Она сможет летать вместе со всеми не только над оазисом жизни, но и сквозь пустоту, а её груди дадут молоко, из которого старшие и делают свои зелья.
Лаурелин и сейчас оставалась самой любимой подругой Луихада, выбиравшего её чаще, чем всех остальных лунных девушек вместе взятых. Ей льстило такое внимание, а остальные не завидовали. Им было всё равно. Девам было так же хорошо друг с дружкой, как и с мужчиной. Они только и знали, что играть и предаваться однополой любви. Когда-то, на далёкой Земле, у них были другие мысли и желания, но здесь они все исчезли.
С Лаурелин всё так и должно было произойти. Луихад гарантировал. Он давно держал у себя целую стайку дев, и приобрёл большой опыт. Просто за долгое время, а не потому что часто крал жительниц Земли. Только иногда, когда ему особо приглянулась какая-то женщина, он решал забрать её с собой на далёкую Луну. Дозы зелий подбирались таким образом, чтобы девушка окончательно терялась в наркотических грёзах примерно к тому времени, как начинала надоедать Луихаду. Рано или поздно так происходило со всеми. С одними раньше, с другими позже. Луихад успел заметить, что не смотря на стёртую память, женщины постарше дольше остаются привязанными к своей родной планете, и потому предпочитал уносить с собой молодых, которых без проблем можно было убедить принять новую жизнь.
Да, раньше со старшими женщинами часто были проблемы. Его первое приобретение, Тира, оказалась чьей-то женой, и ещё долго после того, как он унёс её сюда, упорно бродила в печали, отказывала ему, и однажды даже попыталась сбежать с Луны на свою родную тусклую и блёклую Землю. Луихад был удивлён. Он не понимал этого. Как можно цепляться за мертвый холодный камень, который раньше был её домом, когда перед ней открылась вечная радость и красота серебряной планеты? Как можно так привязываться к одному мужчине, и не только даже не пытаться сравнить его с другим, но и упорно отказываться и от самих предложений на эту тему?